Звездный капитан

— Комиссар, — обратился к Хэнку детектив Дулитл, — по поводу Мясника. Экспертиза установила, что второй труп, найденный на космодроме, принадлежал Энтони Валкеду — подручному Шафта Лиммара.

— И зачем ты мне это сейчас говоришь? — удивился Хэнк. — Тебе следовало об этом доложить пять дней назад.

— Но результаты экспертизы пришли только сегодня, — пробурчал Дулитл в свое оправдание.

— Думаю, Рональду от этого не легче. — Хэнк посмотрел на Коха. — Я прав?

— Так точно, комиссар, — согласился Рональд. — Если бы я знал результаты экспертизы перед отлетом, то избежал бы многих ошибок. Теперь же это не так важно.

— Вот видишь, Дулитл, — сказал Хэнк, направляясь к кофеварке. — Давай лучше выпьем кофе. Кофе — это напиток честных полицейских. А тот, кто не любит кофе, не просто лентяи — он халатно относится к служебным обязанностям. У меня как раз есть новый рецепт…

— Господин комиссар, — позвал Ренни, отвлекая Хэнка от мысли опробовать на подчиненных новый кофейный шедевр, — аппаратура готова.

— Включай, — распорядился комиссар.

Ко всеобщему облегчению оставив кофеварку в покое, Хэнк вернулся в кресло во главе стола. Он вполоборота повернулся к телевизору, по экрану которого пошла рябь настройки.

Полицейские в ожидании замолчали. Декодер подбирал формат записи и параллельно расшифровывал сигнал. Через минуту появилось меню коммуникатора. В памяти микрочипа оказался всего один видеофайл. Ренни пультом от телевизора выбрал пункт «видео» и нажал «плей».

Из динамиков зазвучала тихая органная музыка, послышались голоса. Запись видеокамеры коммуникатора не отличалась особым качеством, но общую картинку давала приемлемую. На экране возник большой круглый зал с колоннами, рядами кресел и трибуной для оратора.

— Похоже на зал правительства в нашей мэрии, — заметил Чампс.

— Точно, — поддержал капитана Дулитл, — он самый.

Камера дернулась, поменяв угол обзора. Объектив взял новый ракурс. На площадке перед трибуной показались стоящие кругом фигуры в серебристых плащах. Опущенные капюшоны скрывали лица собравшихся.

— Мы собрались, чтобы принять в наш круг нового члена, — вещал стоящий посередине. — Будешь ли ты хранить тайну братства? — обратился он прямо в объектив.

Камера дернулась.

— Буду, — ответил женский голос.

— Ставишь ли ты интересы братства выше личных?

— Ставлю.

— Готова ли презреть смерть и жить вечно?

— Готова.

— Братья, согласны ли вы принять нового члена в нашу семью? — обратился ведущий к остальным.

— Согласны, — протянул разноголосый хор.

Сложив руки перед грудью и сомкнув ладони, фигуры в плащах затянули нудную молитву.

Песнопение шло довольно долго. Полицейские в кабинете комиссара начали терять интерес к происходящему на экране.

— Как я понимаю, это что — то вроде заседания масонской ложи, — высказал мнение Брюс Оверкил.

— Скорее всего, — согласился Бак Норис.

— И что тут такого необычного? — не понял Джеймс Хэнк. — Я пока не вижу никаких противозаконных действий.

— Думаю, сэр, что эти в мантиях — члены правительства, — предположил Марк Райен.

— То, что наши министры масоны, ни для кого не секрет, — ответил комиссар. — Вот если бы тут происходило сборище собаководов, то их можно было бы привлечь за провод животных в правительственное учреждение, а распевать песнопения в зале заседаний — еще не преступление.

— Может, они поют в рабочее время? — выдвинул версию капитан Чампс.

— Конечно, за песни в рабочее время министрам светит пожизненное, — пошутил Хэнк.

Тем временем на экране события развивались. Песни в исполнении министров закончились. Пол перед трибуной разошелся в стороны. Из открывшегося отверстия поднялся пьедестал с большим — метр на метр — кубом. Черные грани куба отсвечивали загадочным фиолетовым блеском.

— Дотронься до куба Истины и прими откровение! — обратился ведущий к претендентке.

Судя по тому, как закачалось изображение, женщина пошла к пьедесталу. Рука с сухой морщинистой кожей потянулась к черной поверхности. Когда осталось несколько сантиметров, грань куба вспыхнула изнутри бордовым пламенем. Поверхность заволновалась, словно вскипевшая жидкость.

Глава 62 На улице

Солнце клонилось к горизонту.

Плобитаун на первый взгляд выглядел так же, как и раньше: высотные здания, зеркальные фасады, многоуровневые развязки; но даже в салоне летящего флаера чувствовалось, что жизнь города круто изменилась. Воздушное пространство патрулировали эскадрильи диптеров службы безопасности. На плошадях и перекрестках появились усиленные ходячими танками пикеты роботов — миротворцев. Перед мэрией волшебным образом выросли бетонные заграждения с дотами и колючей проволокой.

Происходящие изменения тревожили горожан. Количество летательных аппаратов в воздушном пространстве мегаполиса сократилось вдвое. Улицы опустели.

Благодаря отсутствию пробок флаер Шафта добрался до центра города без остановок. Большой блестящий лаком лимузин всю дорогу сопровождал кортеж из трех диптеров. Металлические мухи окружили машину антиквара сразу, как только она покинула гараж, и не оставили, пока флаер не приземлился во внутреннем дворе мэрии.