Звёздный огонь

— Эх! — Умберто с непритворной досадой хлопнул ладонью по корпусу лодки. — Пропустим потеху, искусай меня медуза! Всё из-за тебя, оборотень… слушай, верни своё лицо, а? Я к нему привык. Или ты теперь всё время будешь с этой физиономией?

Хаген провел рукой по лицу; он и забыл о маске.

— А что, страшно?

— Ужасно! — ответил моряк с усмешкой. Было непонятно, шутит он или говорит серьезно, но Хаген в любом случае не собирался выполнять просьбу до тех пор, пока не увидит себя в зеркале: пересмешнику было интересно, какая именно часть его прошлого вознамерилась вернуться столь странным образом.

«Невеста ветра», полностью оправдывая своё название, летела над волнами. Хаген попытался представить, что сейчас делает Крейн — и не смог. Образ капитана в его сознании объединился с фрегатом, и невозможно было разделить магуса и корабль. Это сам Кристобаль Фейра мчался навстречу врагу, это его паруса полнились ветром и изумрудно блестели в рассветных лучах. На краткий миг Хаген даже увидел происходящее глазами фрегата — и вернулся в своё тело, дрожа от ужаса.

— Привыкнешь, — коротко бросил Умберто, лишь мельком взглянув на товарища. — И не такое бывало. У других капитанов проще, но… а, о чем я? Как только жаловаться начнешь хотя бы самому себе, капитан почувствует — и пригласит поговорить по душам.

— А потом — прогуляться за борт?

— Не смешно. Оставаться на борту могут только те, кому там хорошо. Держать насильно тебя никто не станет, не сомневайся.

— Да не сомневаюсь я… просто всё это слишком уж сложно.

— А чего ты хотел? — рассмеялся Умберто. — Когда сам отвечаешь за себя, всегда проще — по крайней мере, если ты из тех… гм… людей, которые не пытаются вину за свои ошибки на чужие плечи переложить. Но если ты знаешь, что от тебя зависит чужая жизнь, всё меняется.

Хагену показалось, что эти слова произнес вовсе не Умберто, а сам Крейн.

— Послушай, я вот хотел спросить: отчего капитан и в самом деле не созывает всех, кто на берегу, к отплытию? Ведь тогда никто бы не опаздывал.

Моряк хитро прищурился.

— А то ты не знаешь? — Хаген покачал головой. — Ну-у, не разочаровывай меня.

— Он не хочет следить за нами? Поэтому дает свободу?

— Почти, — Умберто посмотрел на «Невесту ветра», потом вновь перевел взгляд на напарника. — Другие капитаны именно так и поступают, а потому дисциплина у них железная. Матросы с тех фрегатов, возможно, посчитали бы Крейна ленивым. Но подумай сам: полагаясь на капитана в такой мелочи, а потом и в других вещах, не разучишься ли ты думать и принимать решения? «Невеста» нас объединяет, да — но у каждого остается право выбирать… и право на ошибку. О-о, смотри, смотри туда! Второй раз такого представления не увидишь!

«Невеста ветра» и незнакомый фрегат сошлись, и тут Умберто ждало разочарование: они не стали таранить друг друга, а, сцепившись крючьями, закружились в жутковатом танце. Хаген знал о морских сражениях достаточно, чтобы понять, насколько происходящее необычно — ведь для того, чтобы сразиться врукопашную, сначала нужно обездвижить корабль противника. «Проклятье… — пробормотал Умберто. — Кому-то сильно захотелось подраться!»

И желание это, по всей видимости, было обоюдным.

Лодочка сдвинулась с места; если раньше они думали, что придется выждать, пока окончится противоборство фрегатов, то теперь оба моряка торопились на борт. Умберто устремил взгляд туда, где разгорелась схватка, и как будто мысленно подгонял лодку, которая и так неслась изо всех сил. Хаген, хоть и чувствовал себя уставшим, тоже ощутил азартное желание поскорее ввязаться в драку… а ещё он вдруг понял, что за время, проведенное вдалеке от «Невесты ветра», успел соскучиться.

Когда они взобрались на борт, битва была в самом разгаре. Хаген мельком успел заметить, что Крейн сражается с высоким темноволосым человеком, чье лицо показалось пересмешнику смутно знакомым, хотя они совершенно точно не встречались до этого дня.

…откуда в его руках оказалась сабля, оборотень потом вспомнить не сумел. Он кинулся в атаку; он что-то кричал, рубился с чужими матросами так, словно каждый из них был его личным врагом. Бой был коротким, но ожесточенным, а когда пересмешник стал терять силы, «Невеста» щедро с ним поделилась…

— Хаген? Эй, ты слышишь меня?

Магус уронил саблю и, не обращая внимания на того, кто его позвал, отошел к фальшборту. Упал на колени, закрыл лицо руками; его мутило, пустой желудок скрутился узлом, а рот заполнился желчью. Раньше ему приходилось убивать и сражаться, но на этот раз что-то изменилось.

«Что со мной происходит?..»