Звездочка моя!

— Мамочка у меня лапочка, — ответила Клаудия с улыбкой. — Она все время повторяет, как она мной гордится, хотя гордиться, прямо скажем, нечем, потому что у меня вечно все с ног на голову. Она называет меня самой лучшей в мире экстраординарной дочечкой; впрочем, точно так же она именует двух моих сестер. Она у меня такая… мамочка.

А я вспомнила день, когда меня награждали за успехи в английском языке. Папа вообще не пришел. Он сказал, что на подобных церемониях у него все чешется. Мама пришла и потом сказала «молодец», но при этом ворчала до бесконечности, что я как-то не так прошла к сцене.

— Бабах-бабах-бабах, ты как лошадь ходишь, честное слово. Может, снова отдать тебя в балет?

Я пытаюсь рассмотреть свое отражение в окне автобуса. На мне новая черная футболка, джинсы и перчатки в сеточку. Я сначала подумала, надевая их утром, что буду выглядеть в них круто, но теперь что-то не уверена.

В Кингтауне Конфетка сразу захотела пойти по магазинам, и мы ей разрешили, потому что сегодня у нее день рождения. В большом торговом центре был отдел плюшевых медведей, где можно самостоятельно подобрать игрушке любой наряд. Конфетке это неинтересно, она бы сразу пошла туда, где продают сверкающие украшения и косметику, но у входа в магазин медведей стояла менеджер. Увидев нас, она побежала нам на встречу.

— Это дети Дэнни Килмана? — спросила она Клаудию с благоговением. Наверное, она постоянно читает журнал «Привет, звезды!». — Может, они хотят по медведю в подарок?

— Очень мило с вашей стороны, но не надо, спасибо, — начала было Клаудия вежливо.

— Пожалуйста, пожалуйста, Клаудия, я ужасно хочу медвежонка, — взмолилась Конфетка, включив все свое обаяние, потому что это ее вторая натура.

— А я хочу тигра! Я Тигрмен, и мне нужен игрушечный тигр! — закричал Ас.

— Ас, прекрати. Нельзя требовать игрушки, — одернула его я, хотя мне тоже хочется в подарок медвежонка, несмотря на то что я давно выросла из игрушек.

Мы все умоляюще посмотрели на Клаудию, и она, поколебавшись, уступила. Мы долго выбирали медведей, а потом наряды для них. Конфетка сначала растерялась и раскричалась, и менеджер начала плясать вокруг нее. Наконец Конфетка выбрала ярко-розового медведя в розово-сиреневом балетном платье. Ас остался верен тиграм и выбрал новому полосатому приятелю голубую пижаму и халат. А я все не могу решить. Медведи такие хорошенькие, мягкие, беспомощные. Я беру одного, потом другого, потом третьего, пристально всматриваюсь в них, пытаюсь отгадать, что они за люди.

— Солнце, давай быстрей! — поторопила меня Клаудия.

И я в спешке схватила панду, хотя, когда мне ее упаковывают, она мне уже не так нравится. Голова у нее чуть-чуть набок, будто она надо мной смеется, а тело слишком толстое и пружинит. Я бы надела на нее черные джинсы и черную футболку, но такой одежды в магазине нет. Приходится соглашаться на компромисс: белая блузка и синий джинсовый комбинезон.

— Почему ты выбрала панду-мальчика, Солнце? — спросила Конфетка.

— Она девочка, — шикнула я, но после этого вопроса панда и правда больше не похожа на нее.

— А теперь, дети, — сказала Клаудия, — скажем «большое спасибо».

Но это еще не конец. Теперь надо встать рядом со входом в магазин, вытянуть руки с медведями, улыбнуться в объектив фотоаппарата, который неожиданно вытащила менеджер. Клаудия в ступоре: наверное, нас нельзя фотографировать, но и отказать невозможно, потому мы уже взяли себе по медведю и одели их по своему вкусу — теперь не отнимешь.

— Улыбайтесь, пожалуйста. Скажите «сыр», — попросила менеджер.

— Сыр только мышки едят. А моя мишка Рози скажет «зефи-и-ир», — ответила Конфетка.

— А мой медвежонок-тигр ничего не говорит, он только рычит на всех, — говорит Ас.

— А что скажет твоя панда? — спросила меня менеджер, чтобы и я приняла участие в разговоре.

Я пожала плечами, смутившись, — я ведь взрослая, чтобы играть в эту игру. Моя панда презрительно взглянула на меня глазками-пуговками и не сказала ни слова.

Мы позируем еще и еще, а потом Конфетка потащила меня в сверкающий магазин аксессуаров. Она хочет, чтобы и там нам разрешили взять что хочется, при этом не выдавая никому, кто мы такие. Конфетка носится от полки к полке, восторгаясь то сережками, то сиреневым лаком для ногтей, то жемчужной помадой, то неоновым боа из розовых перьев, то хорошенькими кошелечками, то колечками для ключей и сверкающими тиарами. Здесь для нее самый настоящий рай.

— Конфетка, остынь, у меня нет с собой денег, — соврала Клаудия.

— Не волнуйся, Клаудия, у меня есть, — ответила Конфетка, вынимая руки из карманов платья. В каждой руке у нее по двадцатифунтовой банкноте! — Папа дал мне на карманные расходы.

— Боже, — закатила глаза Клаудия. — Дать сорок фунтов шестилетней девочке, чтобы она пустила их на ветер!

— А где мои деньги на карманные расходы? — взвыл Ас, присев на корточки в попытке вытащить Тигра из обертки.

— Не надо его распаковывать, Ас. Встань, ты мешаешь проходу.