Звездочка моя!

— Пошла отсюда вон со своим поганым мышонком!

Пандора тоже заплакала, спрятав лицо в одеяле, и я спешу за ними обратно в холл.

— Не плачь, Пандора, ты ни в чем не виновата, — бессвязно проговорила я.

Возле лестницы лежит кучка наших новых медведей, вытащенных из коробок. Я схватила свою панду:

— Вот, возьми с собой домой в подарок.

Я успела, пока ее тащили к машине, сунуть ей в руки панду.

ГЛАВА 11 ДОЛЯ

— Где моя маленькая звезда сцены? — крикнула мама, открывая входную дверь.

Я ничего не ответила.

— Доля?

Мама вошла в гостиную и остановилась:

— Доля, что случилось?

— Ничего, все в порядке, — пробормотала я в ответ.

— Глупенькая, что сидишь сгорбившись? Обними меня! Разве ты не рада, что я рано вернулась домой? Луэлла просто ангел — согласилась зайти к моим двум последним старушкам.

Я неловко встала и разрешила себя обнять, хоть мне не хочется. Я боюсь, что от объятий только сильней разревусь. Ей не терпится расспросить о сегодняшнем концерте, но в то же время она видит, что что-то не так.

— Рассказывай все, родная, — тихо сказала мама. И вдруг она вздрогнула: — Что с твоей курткой? Ее украли?

— Вон она, на стуле висит.

— Тогда что случилось?

— Ничегошеньки.

— Ты нервничаешь перед вторым концертом? Не волнуйся, дорогая. Как только выйдешь на сцену и начнешь петь, сразу перестанешь.

— Не перестану.

— А я буду с наслаждением смотреть твое выступление.

— Нет, не будешь. Я не выйду сегодня на сцену.

— Что?

— Мам, не надо на меня так смотреть. Я не буду сегодня петь. Ничего не случилось, давай забудем об этом идиотском концерте и выпьем чаю.

И я пошла на кухню ставить чайник.

— Кто сказал, что ты не будешь выступать?

— Я сказала.

— Ты спела?

— Да.

— И?

— И ничего.

— Милая моя, ты забыла слова?

Я с укоризной посмотрела на нее.

— Доля, я так не могу! Рассказывай, что случилось! У тебя сорвался голос? Ты не смогла допеть? Дорогая, я жду подробностей!

Я поставила две чашки и две тарелки на стол. Мама принесла белую коробку. Я заглянула внутрь. Пирожное с розовым кремом и клубничкой наверху. Это из дорогой французской пекарни возле рынка. Мы часто останавливались возле витрины и играли в игру «кто бы что выбрал». Я каждый раз думаю-думаю и выбираю пирожное с клубникой.

Клубника размывается, пирожное плывет волнами. Я заплакала, хотя сдерживалась изо всех сил.

— Я не стала победительницей, мама, — прошептала я.

— Не страшно, дорогая. Как будто это имеет значение, — храбро сказала мама. — И кто же победил?

— Девчонка одна, Ангелина.

— Какое красивое имя.

— Зато сама она не очень.

— Но поет хорошо?

— Она не пела — танцевала.

— Значит, ты заняла второе место?

— Нет. Я вообще никакое место не заняла. И это нечестно! — Я разрыдалась в голос, как маленькая. — Мама, я хорошо спела, я знаю, но мне никто из ребят не поставил высоких оценок, потому что я новенькая, и не вхожу ни в какую банду, и меня не любят.

Я реву все громче и все ужасней, даже сопли потекли. Я закрыла лицо от стыда.

— Милая, как жаль. Ужасно. Глупо. Они нарочно ставили низкие оценки? Как же тогда мистер Робертс подбирал жюри? Что он за учитель такой, если не может справиться с детьми? И что за подлые и гнусные дети такие, если нарочно занижали баллы?

Мама пытается держать себя в руках, но, готовя чай, чашки на стол ставит с грохотом.

— Я не уверена, что они снизили мне оценку, потому что они плохие. Может, все дело в том, что я плохо пела.

— Чушь собачья, ты прекрасно поешь.

— Да, но ты моя мама, ясное дело, что ты так скажешь.

— Так скажет каждый, кто услышит тебя на концерте.

— Никто меня не услышит. Я не буду петь. Бессмысленно. Будет то же самое. И это просто ужасно. Они друг друга толкали в бок и смеялись надо мной, а Ангелина мне такое сказала…

— Вот поэтому и надо идти на концерт с высоко поднятой головой. Ты споешь песню и вложишь в нее всю душу. И мне совершенно плевать на то, как они за тебя проголосуют. Ты споешь песню с твоим именем. Я хочу, чтобы ты спела ее для меня, Доля. Она столько для меня значит. Пожалуйста.

Мама посмотрела на меня большими глазами и так сильно сжала мою руку, что я не смогла вырваться.

— Пожалуйста, — повторила она. — Это такая малость. Ты же знаешь, что я всегда тебе разрешаю делать то, что тебе нравится. Но сейчас в первый раз прошу тебя исполнить мою просьбу, я тебя просто умоляю.

— Мама, хватит. Ладно.

— Ура! — торжествующе сказала мама, вытерла мне слезы и пальчиком коснулась моего носа, словно мне три года.

— Мама!

— Все, пьем чай, а ты ешь свое пирожное. И только попробуй скажи, что не хочешь есть. Оно стоит кучу денег.

— Я съем, но только ты тоже попробуешь.

— Я откушу кусочек. А потом приму ванну и переоденусь. Как ты думаешь, моя голубая блузка хорошо на мне сидит или у нее слишком глубокий вырез?

— Мам, не важно. Какой-то паршивый концерт, и я выступлю паршиво, это будет не вечер, а сплошная пытка. Мне все равно, что ты наденешь. Хоть в мусорный пакет нарядись. Можешь в него спрятаться с головой, чтобы никто не понял, что ты имеешь отношение к девочке, которая так плохо поет.