Читаем Звездоход Федя полностью

Убирайся, чтоб я тебя не видел! (Маг замечает Федю. Медленно к нему подходит). Кто ты, прелестный незнакомец?


ФЕДЯ. Я - звездоход Федя.


МАГ МРАК. Так. Так. Федя - это земное имя.


ФЕДЯ. Да, я прилетел с Земли.


МАГ МРАК. Прекрасно, прекрасно, я тебе рад. Пойдем, я покажу тебе всю свою планету.



МАГ МРАК и ФЕДЯ уходят вместе.




ПРОСЦЕНИУМ.



Инопланетный пейзаж. Проходят МАГ МРАК и ФЕДЯ.



МАГ МРАК. Следуй за мной, я счастлив познакомить тебя со всеми моими владениями.




КАРТИНА 3.



Плантация мухоморов на планете Тарий. Мухоморы огромного роста, тщательно ухожены, подвязаны к палочкам, как бобы на огороде. Слева - яма, прикрытая листьями. Она видна из зрительного зала, а Феде не видна. Входят МАГ МРАК и ФЕДЯ.



МАГ МРАК. Ну как, нравится тебе у нас?


ФЕДЯ. Да, очень интересно.


МАГ МРАК. Здесь мой слуга Дрон выращивает мухоморы.


ФЕДЯ. А для чего это?


МАГ МРАК. Ты удивлен, мой юный друг Федя? У нас тут все не как у людей. Мы едим только рагу из мухоморов, а пьем только воду. У нас великолепный природный источник воды здоровья.


ФЕДЯ. А где он? Я хочу туда.


МАГ МРАК. Я тебя туда и веду. (Подталкивает Федю к яме). Это наш обычай - первым делом попотчевать гостя водой здоровья. Она свежа - раз, вкусна - два, целебна - три.


ФЕДЯ. Я с удовольствием ее попробую.


МАГ МРАК. Вот сюда, сюда, здесь уже недалеко.



Федя делает еще один шаг и проваливается в яму. Видна только его голова с усиками антенн.



ФЕДЯ. Ой!



Звук усиленно работающего мотора.



Я не могу отсюда выйти, помогите мне.


МАГ МРАК. Ах, как печально. Но тебе придется остаться в этой яме навсегда, прекрасный незнакомец! (Утрачивая любезность). Я догадался, что ты прислан с Земли. Но людям никогда не добраться до моей воды здоровья! Посиди тут, в яме. Поплачь. Поржавей хорошенько. Дрон! Куда ты девался, Дрон? (Исчезает).


ФЕДЯ (один). Что же мне делать? Звездоходы не умеют плакать, а то бы я заплакал. Как жалко огорчать папу. Но сам я не вылезу. Яма слишком глубока. Слишком. Преувеличенно. Чересчур. Больше, чем надо. Ох, я опять говорю лишние слова. Но теперь все равно. Больше я никогда не увижу папу… А если попробовать выйти на связь? Папа сказал: в крайнем случае.



Видно, как вспыхивают лучи в глазах у Феди, вращаются антенны, слышится звук, похожий на позывные искусственного спутника Земли.



Папа! Папа! Папа! Слушай! Слушай! Слушай!


ГОЛОС ПАПЫ. Федя! Федя! Федя! Слушаю! Слушаю! Слушаю! Что случилось?


ФЕДЯ. Папа! Я… попал… в яму…


ПАПА. Плохо.


ФЕДЯ. Плохо. Скверно. Ужасно. Отвратительно.


ГОЛОС ПАПЫ. Не трать элемент связи на лишние слова. Слушай.


ФЕДЯ. Да.


ПАПА. Тебя может поднять только энергия звездного луча. Понял?


ФЕДЯ. Понял. Сообразил. Осознал. Уяснил.


ГОЛОС ПАПЫ. Так вот, тебе надо…



Голос обрывается и смолкает.



ФЕДЯ. Папа! Папа! Что надо сделать? Ой, я потратил энергию на лишние слова! Сеанс связи кончился. Что же делать?



МАГ МРАК приводит Дрона.



МАГ МРАК (Дрону). Сиди, смотри, стереги. Не смей отлучаться. Не смей болтать. (Уходит).


ФЕДЯ. А ты кто такой? Тоже маг?


ДРОН. М-м-м.


ФЕДЯ. Не понимаю.


ДРОН. М-м-м.


ФЕДЯ. Ты что, не умеешь говорить?


ДРОН. Очень даже умею. Только я мага боюсь. Он меня все время переделывает, превращает и превращает. И никто не помнит, каким я был. Ты не знаешь, каким я был, нет?


ФЕДЯ. Нет, откуда же!


ДРОН. Вот видишь. И ты не знаешь. И дерево не знает. И Галактион. Он говорит только "да", "нет" и "не знаю".


ФЕДЯ. Как это так?


ДРОН. Чтоб не проговориться. Что он ключник.


ФЕДЯ. Какой ключник?


ДРОН. Он стережет ключ от воды здоровья.


ФЕДЯ. А где?


ДРОН. Где?.. Ой, дождь собирается! Я картонный, я размокну!


ФЕДЯ. Беги, спрячься от дождя!


ДРОН. Маг не велел мне отлучаться. Ну ладно. Я побегу, только ты никому не говори, что я ушел. (Убегает).



Раздается музыка. С неба падают маленькие лучистые звездочки.



ФЕДЯ. Какой тут интересный дождь! Звездный!



Музыка становится громче, звездный дождь гуще. С неба на плантацию мухоморов спускается АЯ - девочка-звездочка.



АЯ (осматривается, пока не замечает Федю).


Где тут леса? Где тут поля?


Нет, это вовсе и не Земля.


Нету здесь птиц. Не растет трава.


Мама опять оказалась права.



Мама сказала: "Ты слишком мала,


Ты бы, дочурка, чуть-чуть подросла.


Ты понапрасну, дочка, спешишь,


Ты до Земли и не долетишь".



Что же теперь я отвечу маме?


ФЕДЯ. Звездочка, подойди сюда.


АЯ. Ой, кто это там? Что ты делаешь в яме?


ФЕДЯ. Я - звездоход Федя. Я прилетел сюда с Земли, маг Мрак заманил меня в яму. А ты откуда?


АЯ. Я с неба спустилась. Зовут меня Ая.


Звезда я. Но только пока небольшая.


Я слышала сказку про песни земные.


Они не такие, как наши, - иные.


За песней земною лететь я решилась,


Но не долетела. И здесь очутилась.


ФЕДЯ. Ты ведь звезда! А папа сказал мне, что мне может помочь только звездный луч. Протяни мне луч, Ая!



Ая протягивает Феде лучик, но он слишком тонок и непрочен.



АЯ. Я слишком слаба. Я слишком мала.


Мама помочь бы тебе смогла.


Зачем я была так глупа и упряма!


Вон видишь звезду? Это светит мама.


Мама, я больше не буду, прости!


Лучом надежным сюда посвети.


Пусть тети и сестры тоже посветят.


Надо помочь звездоходу Феде.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное