Звездокровь

Андрей Кокоулин Звездокровь

1

Сегодня по плану у Кира было муниципальное кафе на Диггер-стрит.

По программе социального выравнивания каждому жителю с доходом менее трехсот ситкоинов в месяц полагался бесплатный завтрак: кекс и стакан синтезированного молока. Жуткое дерьмо, но за неимением другого привыкаешь на удивление быстро. Через неделю кекс уже кажется сносным, а молоко начинает сниться в эротических снах. Главное, состоять на учете и отмечаться по месту жительства, тогда ты — король.

Кир состоял и отмечался.

Он, конечно, аккуратно ломанул сеть, и к завтраку получал еще соевые батончики, а иногда пищевую пасту, как участник какой-то вычурной программы переселения с побережья, но, из осторожности чередовал забегаловки, которых в его районе было три на четыре квартала. На Фарадей-стрит. На пересечении Нетмор-шоссе с Инхилл.

И на Диггер.

Все-таки распределять небольшую неучтенную убыль продуктов надо было равномерно. Кир подозревал, что ее небольшой процент заложен в систему функционирования кафе изначально, но рисковать не хотел. Там чуть-чуть, здесь чуть-чуть…

Пахло гнилой водой, в разводах отражались высокие огни. Небо, задавленное верхними этажами, пряталось в аэрозольном облаке, по которому плыли буквы: «Вместе с Пейлером — в будущее!».

Кто такой Пейлер, Кир не знал.

В переулке, в сплошном перехлесте навесов и верхних переходов было темно. У контейнеров, потрескивая, вились вирт-мотыльки. Подпустишь близко — набьют рекламой по самую макушку. Кому это надо? Кир обошел их по дуге.

Кафе представляло из себя типовой проект — овальное, каплевидное стеклопластиковое сооружение с десятком столиков внутри, пищевыми автоматами на стенах и гирляндой плафонов под потолком.

Антивандальное покрытие, видеонаблюдение, низкоскоростной контролируемый выход в сеть. Открыто круглосуточно.

После полуночи кафе обычно пустовали.

Ни «Ястребы», ни «Тени», ни «Кожаные пальцы» не имели желания соваться под камеры. Кира это устраивало.

Он вошел в кафе, значась не Киром, а Каримом Лемалем, двадцати трех лет от роду, идентификатор которого обменял у Тони-Шнырка на двухдневный пропуск в порнохауз. Настоящий Карим Лемаль, лишенный имплантов и прочей требухи, скорее всего, уже служил этому миру начинкой для мясных лепешек и костяной мукой.

Такая судьба.

За дальним столиком сидела какая-то девчонка с красно-зелеными волосами в черном плаще, по которому как капли дождя бежали строчки. «Мне так грустно и печально, — прочитал Кир. — Мой мир — это кислота».

Идентификатор девчонки был скрыт, поэтому Кир не узнал ни ее имени, ни возраста. Впрочем, ему и дела до нее не было. Ломануть, конечно, можно, но не в кафе.

Кир получил в автомате свои кекс, молоко и соевый батончик и сел через стол от двери. Кекс вяз на зубах.

Девчонка, видимо, что-то слушала, потому что энергично трясла головой. Вряд ли она была «трясунчиком», те дергаются всем телом.

Кир отвернулся к окну.

По стене дальнего, через улицу, дома, словно грязь, расплывались отсветы реклам с верхних этажей. Несколько вирт-мотыльков загнало ветром в нишу подъезда, где стояли спам-ловушки. После короткой вспышки от мотыльков остались лишь флюоресцентные кляксы, которые быстро растаяли.

Окно потемнело — по нему полетела реклама строительного спонсора.

Кир допил молоко и вдруг заметил, что девчонка, повернувшись, смотрит на него. Плащ ее из вирткани сделался темно-синим, по нему словно ветром понесло листья, лапчатые, желтые и красные.

Девчонка несмело подняла руку.

— Сорри, бейба, на мели, — сказал ей Кир.

Девчонка заулыбалась, будто он отвесил ей комплимент или открыл приватный счет.

— Кир!

Плащ запульсировал розовым.

— Ты ошиблась, бейба, — Кир поднял руки. — Я тебя не знаю. Если ты продвигаешь порночаты или виртсекс, то это мимо меня. Возможно, ты приняла «гибку» или «темноту», а там хрен кто только не привидится…

— Кир.

— Карим, бейба.

— Я — Элли.

Девчонка легла грудью на низкую спинку диванчика. На Кира уставились желтоватые глаза, и он чуть не поперхнулся батончиком.

Элли?

Он знал одну девчонку, у которой было такое имя. Вечность длиной в три с половиной года назад. Школа имени Пса Монтгомери. Класс «Бета-семь». Джинсы. Блузка с кадрами из фильма «Самец-агрессор». Браслет-мотиватор.

У Кира дернулась щека, словно заново почувствовавшая совсем невинный поцелуй мягких, суховатых девчоночьих губ.

— Элли?

— Ага, — кивнула девчонка. — А я думаю, ты, не ты.

— Ты откуда здесь?

— Жду одного человека.

Элли поднялась со своего места и подошла к Киру, посасывая коктейль в стакане. Кир готов был побожиться Отцом-искусителем, что там было далеко не молоко. Плащ вспыхивал звездами и молниями. Туфли на тонких шпильках оставляли ямки на прорезиненном полу.

Элли была чертовски хороша.

Как прошлая светлая жизнь, когда родители Кира еще от него не отказались. Ни одна корпорация не законтрактовала ученика с весьма средними показателями. Субсидии кончились по достижении пятнадцати лет.

И свободен, сука, как вирт-мотылек.

— А я здесь подъедаюсь, типа, — сказал Кир.