Звездолет с перебитым крылом

– По нему не скажешь, что он сильно перетрудился, – заметил отец.

– Мальчик работал в пространстве, – с тайной гордостью сказала мама. – Выполнял важную научную миссию, у него, возможно, терра-синдром…

– С двумя остолобами менял ядерный реактор на ветхом спутнике, – перебил отец. – С таким же успехом это могли сделать роботы…

– Все могут сделать роботы, – тут же возразила мама. – Но это не повод не делать ничего самому! Каждый человек должен уметь подмести пол, пожарить яичницу, сколотить скворечник, поменять реактор, в конце концов!

Отец не стал спорить, налил апельсинового сока, насыпал лед. Люблю быть дома. Отец строг и справедлив, мама взбалмошна и капризна, отец-физик изучает гравитацию, мама-музыкант изучает климат, иногда предсказывает, но это больше хобби – по щучьим пузырям, по дыму, по полету птиц. Оба оптимисты, как и я.

– Я слышал, что реактор-то как раз они и не поменяли, – отец отхлебнул сок, погрыз лед.

Оправдываться я не стал.

– Подумаешь… Да, ребятам не повезло, промазали чуть-чуть, – возразила мама. – В другой раз повезет, так ведь, Максик?

Я уверенно кивнул.

– Ты поощряешь в нем авантюризм и остолобство, – кажется, отец начал нервничать. – Вместо того чтобы заняться делом, он вместе с такими же дураками мотается по пространству!

– Ребенок ищет себя, – парировала мама. – Это естественно для его возраста.

– Для его возраста естественно быть хоть чуточку ответственнее…

– Хочу стать пилотом внесистемного рейдера, – сказал я.

Отец поперхнулся соком. Мама хихикнула.

– А что, это хорошая идея, – согласилась она. – Расширишь кругозор, увидишь мир.

– Ему нужно думать о будущем…

– Совершенно верно! Мальчику надо отдохнуть и подумать о будущем, – повторила мама. – Он сейчас на распутье, он выбирает профессию, он в метаниях…

– Мне кажется, Ярослав и Лютер оказывают на него… слишком сильное влияние, – сказал отец негромко.

– Ярик и Лютик – хорошие мальчики, – вступилась мама. – Да, у них не получилось заняться чем-то нормальным, но не всем же быть учителями и физиками? Кто-то и на космолетах должен летать…

– Летает зяблик, – вставил я. – Мы ходим.

– Вот видишь, – вздохнул отец. – Проблемы налицо.

– Ничего страшного, ребенок хочет быть оригинальным, это возраст…

– Мы хотим подарить тебе вертолет.

Отец, кажется, начал уставать от беседы.

– Допуск у тебя есть, человек ты взрослый, самостоятельный, к тому же ты теперь… – отец выдержал саркастическую паузу. – Звездоплаватель.

– Тук-тук, – мама постучала по столу. – Пойдемте смотреть вертолет.

Пошли смотреть. Вертолет стоял на лужайке за бассейном.

Вертолет, я сделал вид, что обрадовался. Я хотел ховер, но вертолет – это справедливо, на ховер у меня допуска нет. Вертолет «Тунгус», два винта, запас хода полторы тысячи километров, четыре человека на борту, тоска, уныние, разочарование. Чтобы рвануть на Байкал, нужно брать с собой три запасных энергокомплекта и три раза садиться, чтобы их поменять. И почти восемь часов трястись – паршивые компенсаторы. На ховере до Байкала можно моргнуть за тридцать минут, а если прыжком, то и быстрее.

И выглядит… Ну, не ховер.

– Спасибо! – обрадовался я. – Отправлюсь в эту… Новую Землю. Буду копать там эту… яму…

– Неплохо, – сказал отец. – Лучший отдых – отдых с пользой. Это, конечно, не яма, там закладывается фундамент четвертой станции…

– Мальчик летал в космос, – перебила мама. – А ты его на Новую Землю!

– Летает цапля, – поправил я. – Мы преодолеваем пространство.

– Пусть тогда сам выбирает, – махнул рукой отец. – На планете есть чем заняться даже таким верхолетам, как наш сын.

Я откинул фонарь вертолета и забрался в кресло.

– На обед будет запеканка, – мама помахала рукой. – С грибами и зеленью. Прошу не задерживаться!

Я пристегнулся. Мама отправилась домой готовить запеканку. Отец был мудр, он сказал утвердительно:

– К обеду ты, разумеется, не вернешься?

– Да это… Мы договорились…

Отец промолчал.

– Мы собрались на пару недель в Инстербург, – признался я. – Лютер там прошлым летом отдыхал… То есть не отдыхал, там раскопки…

– Раскопки… – вздохнул отец.

– Да, там теперь заповедник и ведутся раскопки. Ты же знаешь, там был укрепрайон, а теперь лес…

Отец посмотрел на меня все-таки с сожалением.

– Да там давно все разминировано, – успокоил я. – Почву на метр сняли, потом леса высадили, реки…

– А что же вы тогда раскапываете? – поинтересовался отец.

– Так там культурному слою три тысячи лет, копать не перекопать…

– Езжай в Новгород, – перебил отец. – Там тоже культурный слой. К тому же нашли новые берестяные грамоты, целый пласт, требуются специалисты для чтения и каталогизации.

– Берестяные грамоты… – протянул я.

Сразу представил – сижу я в яме, заваленный берестяными грамотами по горло, читаю, разглаживаю молекулярным утюгом, сканирую… Тоска.

– В пистолетики хочется поиграться, – с разочарованием сказал отец.

– Почему сразу в пистолетики? Это важно для науки. В конце концов о последней Войне мы тоже мало что знаем… А это, между прочим, важнейшее событие в истории, а его боятся трогать, а может, я историком хочу стать…