Звездолеты погибшей империи

Появление авианосцев поначалу не слишком изменило картину. Первые авианосцы, такие как «Эпаминонд» и «Нарзес», были прямыми потомками линейных крейсеров. Ослабленная артиллерия, резко усиленная люфтгруппа — все это не делало конструкцию корабля совсем уж принципиально новой. Авианосцы остались относительно небольшими и способными действовать в атмосферах.

«Айравата» была первым представителем многокорпусных авианосцев. Совершенно другое поколение кораблей; раньше так строили исследовательские звездолеты (и то далеко не все), а в военном флоте — только тыловые корабли, которым участвовать в боях заведомо не предстояло. Ну, и грузовики еще, но там принципы постройки совсем другие… На взгляд любого опытного космического офицера, облик «Айраваты» был очень необычным. Основной корпус в виде простого стержня — с шарообразным утолщением посредине, в котором располагался двигатель Лангера, — и торчащие на перпендикулярных опорах бруски полетных палуб, каждая где–то в половину основного корпуса длиной.

Полетных палуб было три, поэтому при виде с торца авианосец выглядел трехлучевой звездой; именно «с торца» — потому что корма здесь ничем не отличалась от носа: еще одна примета чисто внеатмосферных кораблей, которым положено держаться от планет подальше. Ситуаций, когда «Айравате» пришлось бы входить в атмосферу, технические задания не предусматривали. Он маневрировал прежде всего люфтгруппой, в которую входило сто двадцать истребителей «астра» повышенной дальности. Три сдвоенных эскадрильи. Полетные палубы вращались относительно опор, как винтовые гондолы атмосферного конвертоплана; в состоянии покоя они были параллельны основному корпусу, но в бою могли повернуться на любой угол, облегчая выпуск истребителей в нужном направлении, выигрывая секунды… Конечно, такое количество степеней свободы у корабля усложняло управлением им; впрочем, в Пространстве ничего простого не бывает. При необходимости полетные палубы могли еще и отстыковываться, чтобы действовать как самостоятельные корабли — конечно, без двигателей Лангера. Так что командир «Айраваты» фактически мог распоряжаться целой флотилией…

Наверное, подобные корабли могли бы пригодиться для исследования новых систем. Когда–нибудь. Сложность управления тут не страшна, перемещаться на межзвездные расстояния и без того всегда сложно. Первый закон, известный каждому изучавшему теорию сверхсветовых перемещений: прямолинейных траекторий не бывает. Понять это легко. Пусть кто–нибудь вроде Себастьяна Кабота плывет из Ливерпуля на Лабрадор, двигаясь по кратчайшему пути. Каждому видевшему глобус очевидно, что траектория его — не прямая: она проходит по «горбу», образованному выпуклостью Земли. Точно так же любая траектория межзвездного полета есть сложная кривая, проходящая по «горбу» спиралевидной выпуклости пространства; перемещение по ней происходит с помощью эффекта дизъюнкции инертной и гравитационной масс (в чем, собственно, и состоит основная идея двигателя Лангера) в сочетании с так называемым «принципом уклона» — корабль движется вдоль мгновенного градиента внешних полей, создаваемого при локальном изменении гравитационной постоянной. Так и был покорен рукав Стрельца, в котором находится Спиральное море… Конечно, сверхсветовые перемещения имеют предел; в частности, для межгалактической навигации двигатели Лангера не годятся, здесь нужно что–то принципиально новое. Может быть, и странствия по рукавам нашей галактики станут когда–то восприниматься наподобие путешествий аргонавтов, для которых дальний берег Черного моря был краем света. В любом случае, пока что простора для открытий хватит и ближе к дому. Млечный путь велик, а век человечества бесконечен — и важно ли тут что–нибудь еще?..

Об этом думали многие: и Георгий, и Вин, и еще сотни людей, никогда не делившихся мыслями, даже не знавших о существовании друг друга. Изящный, сложный, необычный силуэт «Айраваты» — символ власти умелого человека над Пространством. Рано или поздно война кончится, а корабли останутся. Исследовательская экспансия. Пока человечество сделало первые несколько шагов по тысячекилометровой дороге. Но ведь оно пойдет и дальше, правда?

Когда–нибудь…

— Неопознанный объект с севера. Даю вектор.

— Принял.

— Как–то странно он идет…

— Ничего не странно. Просто масса покоя у него маленькая.

— А запрос?

— Корабль нашего производства, вот реплика. А так молчит.

— Думаешь, пакость какая?

— Ничего не думаю. Давай без паранойи.

— Трудно без нее, знаешь ли. Наверх инфа пошла?

— Сразу же.

— Ну и все… Он к нам идет.

— А куда ж еще, интересно, он может идти?

— Стоп. Смотри…

— Вижу. Задвигались…

— Собьют, как думаешь?

— Наверняка.

— А если это наш?

— А кто нам теперь наши?

— И то верно…

— На посадку идет. Ответа на запрос так и нет?

— Нет. И не будет. Если он сейчас говорит, то с «Изумрудом».

— Если есть кому говорить…

— Есть кому. Посмотри на динамику. Беспилотник так двигаться не может.

— Хха. Забавно. Значит, гость…

— Значит…

— И правда, интересные у него характеристики. Это не военный корабль.

— Ага… Вот, кажется, сажают.