Звёзды

Ван Хайчэн не застал исчезновения, зато весь процесс зафиксировала Бай Хунъюй. На тот момент образцы доросли до двух сантиметров и были видны невооруженным глазом. Хотя их называли эмбрионами, клетки еще не дифференцировались и выглядели как розовые комочки ткани. Стоявшие рядом сотрудники все еще дискутировали, следует ли заменить агаровую основу средой, более близкой по плотности к морской воде – так развитие приблизилось бы к «естественной беременности». Этот спор был весьма метафизичен, потому что жизнь на земле зародилась в океане, а потому все среды эмбрионального развития имитировали состояние погруженности в жидкость и плавучести, но никто не знал, как должна выглядеть нормальная среда развития «внеземной жизни». В этом контексте у людей, выступавших против замены агара, было преимущество, но с противоположной стороны раздался вопрос в духе Чжуан-цзы, которому приснилась бабочка:

– Вы уверены, что среда зарождения жизни на Земле также не была создана Конструктором?

В самый разгар спора Бай Хунъюй внезапно показалось, что эмбрион понемногу становится прозрачным. Возможно, дело было в зрительной иллюзии, потому что сам эмбрион был розовый и полупрозрачный, и на его внешний вид влияла смена внешнего освещения. Но это чувство становилось все более и более очевидным. Две минуты спустя другой сотрудник в замешательстве спросил:

– У меня в глазах рябит? Вам не кажется, что эмбрион исчезает?

Теперь перемена стала очевидной для всех. Тектос больше не был органическим телом, которое выглядело прозрачным в силу малого размера или других причин, он очевидно истончался, как призрак в кино, целиком исчезая из виду. При этом затухание все больше ускорялось, и еще через две минуты эмбрионы пропали прямо на глазах всего честного народа.

Не умерли, просто материя исчезла. Чашка Петри была плотно закрыта и все еще хранила отпечатки образцов, но их самих уже не было.

– Что случилось? – спросил один из сотрудников. Все посмотрели друг на друга.

В панике кто-то вспомнил, что можно прибегнуть к другим методам наблюдения, чтобы зафиксировать местоположение тектосов. Немало времени ушло на то, чтобы срочно провести дифракцию рентгеновских лучей и анализ дальнего спектра…

Бесполезно! Существование тектосов не обнаружили ни в одном диапазоне частот электромагнитных волн. Дело не ограничивалось видимым светом, все излучения дали отрицательный результат.

– Контакт! – предложил кто-то.

Эта операция полностью нарушала план. С тех пор как тектос проявил активность как отдельная клетка, они избегали любого физического контакта с ним, опасаясь повлиять на его жизнедеятельность и функции. При разделении образцы пересаживали вместе с питательной средой, тщательно контролируя даже малейшую вибрацию. Но теперь их можно было найти только на ощупь.

Или прикоснуться к тому месту, где они изначально находились…

У Бай Хунъюй было ощущение, что они проверяют дыхание у мертвеца. Как и у всех остальных, в ее голове царил хаос. Кто-то не соглашался с физическим контактом, опасаясь несчастного случая.

– Какого несчастного случая? – уточнил дежурный. Опасавшийся не смог ответить.

– Давайте сперва убедимся, что оно все еще там.

На том и порешили. Еще какое-то время ушло на поиск подходящего инструмента, и в конце концов выбор пал на пластиковый пинцет с закругленными кончиками, чтобы не повредить конструкцию. Ответственный работник лично проводил операцию – осторожно снял крышку, медленно потянулся и достиг того места, где должен был находиться эмбрион.

У всех перехватило дыхание, и лишь изредка кто-нибудь сглатывал слюну.

Пинцет прошел насквозь, не встретив никаких препятствий.

Зрелище вышло довольно комичным: группа людей неотрывно следила за пинцетом, который ходил туда-сюда в явно пустом пространстве, да еще и старался что-то там схватить. Воистину неописуемая потеха.

– И что делать? – спросил кто-то.

Материя тектоса исчезла?

Вполне возможный вариант. В конечном счете, «клетка» была разумным созданием внеземной цивилизации, и никто не мог сказать, что она будет или не будет делать. Может, внеземная информация действительно предназначена только для того, чтобы показать, что за пределами Земли существует трансцендентный разум?

Если только для этого, то ее хватило с лихвой. Она сообщила людям, что зарождение жизни на Земле связано с этим трансцендентным разумом, и он обладает силой манипулировать пространством. А может, это только первый шаг, и дальше поступит другая информация? И даже если нет…

Бай Хунъюй все еще думала о потенциальном значении этих перемен, когда услышала, как кто-то в ужасе уточнил:

– А может это быть… заразно?

Ремарка заставила взоры присутствующих в унисон обернуться к сказавшему.

– Может, она могла споры выбросить, эта штука, или что-то вроде того…

– Здесь герметичная изоляция, вам-то чего бояться? – раздался из динамика голос ответственного, который был в защитном костюме и свирепо смотрел на человека из опечатанной лаборатории. – Если уж бояться, то тому, кто контактировал с тектосами.