Звёзды ещё горят

– За то, что не ответила на звонки, – голос дрогнул, слова прозвучали жалко. – Вместо того, чтобы ответить, я веселилась с Машей. Мы смеялись и дурачились в то время, пока мой папа боролся за жизнь.

Это был по-настоящему сумасшедший вечер. Нарастающая весенняя жара вгрызалась в кожу, а громкая весёлая музыка била по перепонкам, но всё это казалось неважным, потому что подруги классно проводили вместе время между учёбой и работой, игнорировали обязанности и важные дела. Жили мгновением, текущим днём и не думали о завтрашнем, о грядущей сессии, об ответственности – ни о чём, кроме сдирающих горло песен и толкучки в толпе. Наверное, это длилось до поздней ночи или даже до самого утра…

Стелла проснулась поздно на следующий день и нашла телефон измученным несколькими десятками звонков и сообщений. Это заставило встрепенуться её похмельный мозг.

– Жу-уть, – протянула где-то рядом соседка, листая ленту в социальных сетях. – Ты видела новости?

– Не-а, – Стелла пролистывала историю звонков и холодела с каждой секундой.

Набрав номер, она позвонила:

– Мам, прости, вчера у меня были дела, я не смогла ответить. Что такое?

– Дела, значит, – голос её звучал натянуто, немного хрипло и так холодно, словно она знала правду, словно разочаровалась в ней и уже давно вычеркнула из семьи. Дрожь поселилась где-то в руках. – Надеюсь, ты хорошо провела вечер, потому что нам такой удачи не выпало.

– Мам, что случилось? Ты меня пугаешь.

– Теперь тебе интересно? – Она колюче хмыкнула. Мама любила драматизировать, но почему-то в тот момент Стелла верила всем этим ноткам жестокости и отчаяния. – Ты даже новости не читаешь?! Вчера… Господи…

Стелла ошалело уставилась на Вику. Мама так кричала в трубку, что соседка невольно слышала её высокий голос. Тихие всхлипы отравляли душу.

– Что, – она разучилась говорить и выдирала слова тисками, – что случилось вчера?

Лицо Вики было настоящей гримасой несчастья. Она побледнела, вдруг что-то осознав, и покрепче сжала телефон, словно это могло уберечь их от правды.

– Автокатастрофа, – она ещё говорила, но Стелла враз оглохла. – Водитель лесовоза гнал, будто был не в себе, и его занесло. Собрал около шести машин, – с каждым словом Вика говорила всё тише или слух Стеллы гас всё стремительнее…

Прокашлявшись, мама сказала:

– Твой отец в больнице. Приезжай, – и бросила трубку.

Короткая история её жизни, которая, как настоящий паразит, выжирала всё счастливое и хорошее, что когда-либо с ней случалось, закончилась уже давно, даже отзвучала пугающе быстро – всё указывало на её незначительность, но при этом её вес был непосильным. Он придавил, раздавил её, и Стелла не могла собрать себя воедино. Она задыхалась, слова ранили горло, исполосовали сердце, вывернули внутренности – воздух превратился в яд. Её трясло, но она всё равно говорила. Ей не становилось легче, напротив, она будто заново переживала тот ошеломляющий момент правды.