Звезды и Лисы

За забором простирался просторный парк в английском духе — зеленые лужайки, купы нарциссов и тюльпанов в свежей траве, подстриженные пихты, шаровидные сосны, все весеннее, ухоженное!.. По обеим сторонам дорожки были высажены молодые липы, словно тронутые зеленой акварелью. В глубине парка между деревьями виднелась беседка с онегинской скамьей.

— Там спуск к Москве-реке, — мрачно сообщила Лиса.

— Ты живешь в санатории?..

— Это не санаторий. Это папин дом.

Парк все не кончался, дорожка петляла между деревьями.

Они шли рядом.

— То есть про бизнес-школу в Швейцарии ты не выдумывала? — осведомился Ник.

— Как это ты запомнил про бизнес-школу?..

Деревья расступились, навстречу им выплыл дом в старинном усадебном духе — с греческими колоннами, портиком и подъездной дорожкой, засыпанной гравием. Меж колонн стояла детская машинка и валялся перевернутый велосипед. Под греческим портиком оказались свалены пластмассовые ведерки, совки, кубики, надувной дракон, которого шевелил весенний ветер, и всякое прочее.

— Я только башмаки другие надену! Правда!..

Двустворчатая дверь распахнулась, из нее выскочил бутуз в шапке и ярком комбинезоне, а за ним две тетки с одинаково тревожными лицами.

Бутуз, обнаружив прямо перед собой Лису и Ника, открыл рот и замер.

— Здорово, Елисей, — сказала Лиса.

Бутуз не шевельнулся.

— Юля! — воскликнули тетки почти хором. — Приехала!.. Павел Витальевич за тебя только утром говорил!.. Стой, стой, Иля, не бежи, упадешь!.. Иля, стой, давай ручку, пойдем лучше до площадки! Бери ведерко и пойдем, Иля!..

Иля, не обращая на теток никакого внимания, шустро чесал по дорожке. Тетки кинулись в погоню, но не успели. Иля бухнулся на живот, подумал короткое время, затем старательно наморщил лицо и заорал.

— Елисей, — объяснила Лиса, глядя им вслед. — И его няньки.

— У него сразу две? — спросил Ник зачем-то.

— Шесть, — поправила Лиса. — Четыре дневных, посменно, и две ночные, тоже посменно.

Ник старательно наморщил лицо, совсем как Елисей, — чтобы не рассмеяться.

На первом этаже дома было просторно, чисто, прохладно и роскошно. Плитка сверкала, люстра низвергалась, справа белый рояль, слева мраморная скульптура, посередине эрмитажная лестница с позолоченной бронзой.

А может, и не с бронзой, подумал Ник. Может, все из высокопробного золота!

— Юля! — раздалось с лестницы гневное. — Где ты была?! Почему так долго?! Ты уехала на один день!

— Привет, пап, — с тоской сказала Лиса. — Пап, это Ник, мой друг. Мы сейчас уедем, мы на пять минут.

Моложавый джентльмен сбежал с мраморных ступенек, оценил Ника — от очков до ботинок, — и с некоторым сомнением подал ему руку.

— Павел Витальевич.

— Николай Михайлович.

Больше говорить было нечего, и Ник решил не говорить. Да и Павел Витальевич явно затруднялся!..

— Пап, я поднимусь к себе.

— Юлька, ты хоть предупреждай о своих отлучках! Ни слуху ни духу столько времени!

— Хорошо, пап, буду предупреждать.

— И на чем ты приехала, спрашивается? Я звонил твоему водителю, а ты его, оказывается, отпустила!

— Пап, у меня всякие… дела.

— Какие у тебя могут быть дела! — фыркнул отец.

Разумеется, у нас никаких дел быть не может, подумал Ник Галицкий. Да и какие наши дела, даже если они есть, сравнятся с папиными?.. По всей видимости, папины дела были огромны и шли хорошо, в ногу, так сказать, со временем.

Лиса заскакала по эрмитажной лестнице, а отец между тем обратил взор на Ника.

— Вы с Юлькиной работы?

— Нет, — признался Ник. — Я физик, работаю… в научном институте.

— Скучно, наверное, — посочувствовал Павел Витальевич.

— Ничего, терпимо.

И Ник посмотрел вслед Лисе, а хозяин посмотрел на него.

— Вы давно знакомы с моей дочерью?

— Всего несколько дней. Она давняя приятельница моего брата. — Ник вдруг подумал, что понятия не имеет, давняя ли приятельница Лиса или только приобретенная. Оказалось, он вообще ничего о ней не знает!.. Но джентльмен явно ждал продолжения, и Ник стал объяснять: — Нам нужно заехать к знакомым. Они живут на соседней улице. Так сказала Юля, я сам здесь не ориентируюсь.

— Вы не похожи на ее друзей, — заметил хозяин дома.

— Наверное, — согласился Ник.

— Может быть, выпьете чего-нибудь? — Тут он повернулся куда-то в сторону и зычно позвал: — Настя! Настя!..

Тотчас же из мраморных глубин выступила фигура в униформе и прошелестела, уставившись в пол:

— Анастасия Игоревна в детской. Сказали, скоро будут.

— Дети, — развел руками хозяин и отец семейства. — Много хлопот. Настя — моя жена, я вас познакомлю. Ну? Выпьем?

Ник согласился. Отчего ж не выпить?..

В просторной гостиной, обращенной окнами на регулярный парк и реку, нашлось все необходимое — хрустальные штофы, графины и кувшины, разнообразнейшие рюмки, бокалы, стаканы и стопки, а также фрукты, орехи и еще нечто аппетитное в серебряных корзиночках.

На стенах висели произведения искусства в виде картин и такие же произведения — в виде мебели, — были расставлены тут и там.

— Я вообще-то против этих Юлькиных упражнений в интернете, — говорил хозяин.