Звезды и Лисы

Он говорил и одновременно открывал какой-то особый ящичек с полированной крышкой. Как только крышка откинулась, из ящика повалил пар. Заинтересованный Ник подошел и заглянул. Внутри на решетке были уложены ровные круглые камни. Хозяин щипцами подцепил один и аккуратно опустил в бокал, затем процедура повторилась. Камни в бокалах моментально покрылись плотным инеем. Хозяин сверху на камни налил виски — довольно много.

— Вы что, никогда не видели? — удивился он. — Это чтобы лед не класть, не разводить виски водой!..

— Никогда не видел, — признался Ник.

Павел Витальевич пожал плечами и повторил:

— Вы не похожи на Юлькиных друзей. — Тут он вдруг прищурился. — Или вы герой?

Ник глотнул виски — камушек в бокале легонько и приятно стукнул.

— Я не герой. Я физик.

— Но вы в ее программе участвовали?!

Ник понял, что дело зашло в тупик. Прямо-таки въехало на полном ходу. Дальше дороги нет.

— Павел Витальевич, — сказал он очень вежливо. — Я не представляю, о чем идет речь. Правда. И на данном этапе даже не знаю, имеет ли смысл что-либо объяснять.

Джентельмен страшно удивился.

— То есть как! Что значит — не имеет! Моя дочь интервьюер. Ее программы очень популярны, она своего рода знаменитость.

— Прекрасно.

— Называется «Лисьи тропы». Вы что, никогда не видели?!

Ник покачал головой.

— Она отличный интервьюер, — продолжал возмущаться папа. — Я плохо разбираюсь в этих делах, но у нее там миллионы просмотров!.. И офис! У нее офис в Москва-Сити, в самом крутом небоскребе, ну, как спираль!.. Сейчас, как же адрес… нет, забыл! Мы с женой всю эту ее деятельность не слишком одобряем, но тем не менее!..

— Почему не одобряете? — поинтересовался Ник.

Ему так хотелось выбраться из этого сказочного дома — на воздух, на свободу, — что заболела голова, словно в ней что-то лопнуло от напряжения. Он аккуратно вернул свой бокал на столик — произведение искусства.

— Не одобряем, потому что ее никогда нет, и вся эта интернет-тусовка на нее дурно влияет!.. Она вечно на каких-то съемках или на монтаже, и это невозможно контролировать!..

— Павлуша, что ты так кричишь?..

— Я не кричу! Это Настя, моя жена. А это Юлькин друг, я прошу прощения, как вас…

— Николай Галицкий, — представился Ник второй раз.

— Но он даже не знает, что Юлька в интернете…

— Боже мой, — произнесла жена Настя успокаивающе. — Павлуша, ну, кому какое дело, что там твоя Юлька в интернете!.. Подумаешь, персона года!

Жена была прекрасна: юна, стройна, златокудра и волшебна.

Бедная моя Лиса, подумал Ник, и голова у него вдруг сама собой перестала болеть. Папа и его юная жена тебя не одобряют, еще бы!.. Интересно, а шесть нянек царевича Елисея одобряют или нет?

Раздался дробный частый топот, словно к ним мчался еж-переросток, и в дверях зала возникла Лиса. Вид у нее был встревоженный и виноватый.

— Юля, — начал джентльмен. — Твой приятель даже не знает про «Лисьи тропы»!

— Ну, не знает, и что? Ник, я собралась, мы можем ехать.

— Ты бы поздоровалась, — сказала прекрасная Настя добродушно. — Люди всегда так делают, Юлечка. Здороваются.

— Привет, Насть. Пап, я возьму свою машину?

— Вызови водителя, — велел отец. — Ты плохо ездишь!

— Я все делаю плохо, — согласилась Лиса. — Можно без водителя?..

— В случае чего Юлечкин друг сядет за руль, — Настя улыбнулась Нику. — Вы же поможете Юлечке?

— Хуже меня вообще никто не ездит, — сказал Ник и улыбнулся Насте в ответ. — Сам диву даюсь.

Джентльмен вдруг засмеялся — искренне, от души, — и похлопал Ника по плечу.

— Заезжайте, — пригласил он. — Всегда рады. Юлька, а ты не пропадай надолго. Я беспокоюсь!..

— Ладно, пап.

— Посмотрите «Лисьи тропы», — посоветовал Нику джентльмен. — Это интересно.

— Обычные разговоры, — вставила Настя. — Ничего особенного.

К выходу Лиса повела Ника совсем другой дорогой. Они прошли через просторный бальный зал и вышли в картинную галерею. Ника поразил портрет балерины, висевший на самом видном месте. О том, что изображена именно балерина, можно было догадаться только по тому, что за присевшей на краешек кресла фигуркой был виден кусочек зеркала и словно поперечина балетного станка. Девушка на портрете была хороша и очень грустна, облачена в пышную юбку и короткую меховую накидку. Руки, почти утонувшие в складках юбки, выражали массу чувств.

Ник остановился перед портретом, Лиса тоже остановилась.

— Это бабушка, — сказала она и взглянула Нику в лицо. — В Париже, по-моему, в начале шестидесятых.

— Та самая, которой шил Зайцев, а ты сидела на диване и не могла слезть?..

Лиса так удивилась, что даже рот у нее приоткрылся.

— Ты и это запомнил?!

Ник снова посмотрел на портрет.

— Ты на нее похожа.

— Да ну-у-у. Бабушка красавица, а я недоразумение.

— Как ее звали?

Лиса вздохнула:

— Суламифь Азур.

Теперь изумился Ник.

— Так она… знаменитая балерина! Я прекрасно помню это имя.

— Ну да, — согласилась Лиса. — Как Плисецкая.

Они еще посмотрели на портрет.

— Всякие великие художники ее писали, — продолжала Лиса. — И еще, кажется, у нее был роман с Робертом Кеннеди. Когда она про него рассказывала, у нее всегда было такое… заговорщицкое лицо. И еще она вздыхала.