Звезды и полосы навсегда! : фантастические произведения

— Поймите меня правильно, сэр. Я профессиональный солдат профессиональнейшей армии мира — и горжусь этим. Но, проще говоря, сражение выигрывают пули. Если враг выпустит в меня десять пуль за то время, которое требуется мне, чтобы выпустить одну, тогда он стоит десяти солдат. Откуда следует, что в бою речь о равенстве уже не идет. Сто против ста означает, что моя сотня против их тысячи. Таким образом бой не выиграешь.

— Выучка — вот что главное, — возразил герцог. — Выучка и мораль. У нас есть мораль, выучка и решимость сражаться и победить в любом уголке мира. Нерешительные люди не смогли бы построить эту Империю. Мы никогда не проигрывали и всегда будем выигрывать в будущем. Эту маленькую заминку мы преодолеем. Враг будет побит, и мы одержим победу. Нам доводилось проигрывать сражения, но мы никогда не проигрывали войны. Временная заминка ведет к будущей победе. Если враг будет молить о мире, мы можем снизойти к нему. Но только с тем, чтобы в будущем вернуться еще большими силами. В конце концов нас ждет триумф.

Он сердито огляделся, ожидая, когда кто-нибудь возразит.

Воцарилось тягостное молчание, и все с радостью восприняли объявление о прибытии Ее Величества. Обернувшись, они поклонились, когда она прошла к своему трону. Королева Виктория оделась во все черное, с черными перчатками и черной вуалеткой: она оплакивает и будет вечно оплакивать своего любимого Альберта. С момента его смерти она все более и более опускается. Одутловатое лицо покрылось пигментными пятнами, она еще больше располнела. Придворные уже начали беспокоиться о ее рассудке. Королева кивнула герцогу Кембриджскому.

— Как я понимаю, это вы созвали данную встречу?

— Совершенно верно. Надо обсудить вопросы политики, и притом серьезные. Но сперва, если позволите, я бы хотел, чтобы вы лично услышали донесение о ходе этой войны, подействовавшее на меня, как не смогла бы подействовать никакая депеша или письменный приказ. Устный доклад человека, сражавшегося в этой войне. Полковника Дюпуя.

— Что ж, тогда говорите. Как идет война, полковник?

— Сожалею, мэм, но я принес только дурные вести.

— Я не сомневалась! — пронзительным голосом вскинулась она. — Последнее время чересчур много дурных вестей, чересчур много.

— Глубоко сожалею, что должен усугубить ваше огорчение. Уверяю вас, солдаты и матросы Вашего Величества сражались весьма доблестно. Но на суше у противника было превосходство в артиллерии, а в море невероятное превосходство в технике. Уверяю Ваше Величество, что отважные люди приложили все силы, храбрости у них хватало, но суть войны заключается...

Голос полковника охрип еще сильнее, и он прикоснулся к шее кончиками пальцев, будто хотел утихомирить боль. Королева подняла руку.

— Довольно! Этот человек ранен, ему нужна медицинская помощь, а не аудиенция королевы. Пусть полковнику помогут, позаботьтесь, чтобы он отдохнул. Нам больно видеть, что отважный человек, пострадавший за свою страну, находится в столь затруднительном положении.

Она молчала, пока полковник на дрожащих ногах пятился из комнаты, затем обрушилась на герцога:

— Вы имбецил! Вы привели этого человека сюда, чтобы смутить нас, чтобы доказать какую-то смутную, непонятную точку зрения, которая совершенно не ясна мне! Да будет вам известно, мы отнюдь не находим это забавным.

Ее гнев никоим образом не смутил герцога Кембриджского.

— Не смутную, дорогая кузина, а мучительно ясную. В этой войне мы зашли в тупик и несем большие потери на Северном фронте. Я хочу, чтобы ваш премьер-министр и его Кабинет очень хорошо усвоили этот факт. А у меня есть даже более дурные новости. Похоже, эта колониальная война распространяется. У нас имеются донесения о том, что полки Конфедерации присоединились к Союзу в нападении на наши войска.

— Этого не может быть! — воскликнула королева Виктория с исказившимся от гнева лицом.

— Это правда.

— Не могут же они быть так двуличны! Эта война разразилась из-за двух несчастных дипломатов, все еще находящихся в руках врага. А когда мы встали на их защиту, они повели себя коварно, как янки. Вы говорите, что они объединились, чтобы воспротивиться нашей воле?

— Объединились. Быть может, это из-за отвлекающей атаки, которую мы провели на юге страны. Теперь нам этого не узнать.

За этим несообразным заявлением последовало молчание: никто не осмеливался раскрыть рта. Историю пишут сильные мира сего. Герцог заговорил снова, спокойно и вежливо:

— Итак, познакомившись со всеми фактами, мы можем определить курс дальнейших действий.

— Терпению моему приходит конец, — взвизгнула королева. — Скажите мне, что происходит!

— Надо принять решение. Решение очень простое. Мир — или в противном случае — более кровопролитная война.

Королева никогда не отличалась терпением, а сейчас оно и вовсе подошло к концу, и она заверещала:

— Вы говорите о мире после унижения, которое мы претерпели? Вы говорите о мире с этими колониальными тварями, которые убили моего дорогого Альберта?! Неужели мы, величайшая империя всех времен, должны унизиться перед этими захолустными повстанцами, этими свиньями?!