Звёзды — холодные игрушки

Я поднялся наверх и попрощался с дедом. Если все будет нормально, то завтра мы увидимся. Дед продолжал рыться в своем хламе. Я хотел было сказать, что нашел вырезку, потом передумал. Ему тоже тяжело вспоминать.

Внизу меня ждала Маша, и на этот раз — без пистолета.

— Хотела извиниться, — начала она.

Я стоял по-дурацки, на ступеньках, нависая над ней. Но обходить девушку было бы не тактичнее.

— Да ерунда, — пожал я плечами. — Ты извини. Я вспылил.

— Просто я очень переживаю за успех операции, — сказала Маша. — Обидно, если все сорвется из-за ерунды… извини, в общем.

— Ты очень хорошо относишься к деду. Маша, вы давно знакомы?

Она замялась.

— В какой-то мере. Я обучалась под эгидой Фонда Хрумова. Так что твой дед платил за мое обучение… за все, в общем, платил. Но дело совсем не в этом!

— Понимаю, — я коснулся ее плеча. Почему-то мне казалось, что такой, товарищеский жест, ей понравится. — Все нормально. Встретимся в Свободном.

Маша кивнула.

— Береги деда, — попросил я, и вышел из дома.

Автомобиля еще не было, но возвращаться не хотелось. Хотя бы потому, что нам с Машей больше нечего друг другу сказать. Пока — нечего. Я прошел по саду, непроизвольно высматривая Тирана, вышел за ворота.

Почему у меня нет какой-нибудь дурной привычки? Коротать время, покуривая сигарету или попивая пиво из банки, было бы куда веселее.

Я ждал машину минут десять. А потом, когда вдали послышался шум мотора, увидел бегущую ко мне фигурку.

— Дядя Петя!

Алешка остановился рядом со мной, переводя дыхание. Похоже, он спешил изо всех сил.

— Что случилось? — я невольно встревожился.

— Да не, ничего… опоздать боялся. Это за вами?

Я глянул на подъезжающую машину.

— Да.

— Я… подарок вам принес.

Мальчик как-то неловко полез в карман, и, отводя глаза, протянул мне продолговатый сверток.

— Вот… ну, я побегу.

— Подожди, — попросил я. Разорвал бумагу. Алешка мялся.

Нож.

Ничего себе!

Не китайская подделка. Слишком хорошая сталь, и слишком потертая рукоять. Десантный нож российской армии. В свободную продажу не поступает.

— Ты что, парень? — тихо спросил я.

— Вы же любите всякое холодное оружие. А мне… так… не очень нравится.

— Тебя родители вздуют, — я протянул нож обратно. — Бери.

— Они не знают. Это мой нож, я его у ребят выменял. Давно уже. Возьмите.

Вот так подарок. Что-то неуловимое исходило от ножа… какая-то странная, неприятная аура. Так давит руку лишь оружие, познавшее жизнь и смерть.

Нельзя оставлять нож у мальчишки. Да и я не имею права его брать. Надо сдать в милицию. Но ведь это подарок…

Да, крутой я террорист! Собираюсь угонять космический корабль — и боюсь взять незарегистрированное оружие!

— Спасибо, — пряча нож в карман сказал я. — Когда вернусь, мы еще поговорим про эту штуку. Ладно? И больше не выменивай таких вещей.

— Я и не собираюсь.

— Спасибо, — еще раз сказал я. Потрепал мальчишку по голове и пошел к машине. Интересно, заметили водитель и охранник, что я держал в руках?

Впрочем, какое им дело? Я офицер. Могу с пистолетом ходить по улице, не то что с куском отточенной стали. У меня в удостоверении записано:

«Имеет право на ношение и применение любого личного оружия».

— Удачного полета! — крикнул Алешка вслед.

Я забрался на заднее сиденье, и водитель мгновенно тронул. Сказал:

— Данилов просил доставить вас пораньше…

Видно судьба у меня такая — опаздывать на самолеты. Откинувшись на сиденье я оглянулся на дачу, на мальчика у ворот.

Не оставляй позади ничего!

Только как тогда понять, куда надо идти?

В Шереметьево было как всегда, шумно и бестолково. Охранник довел меня до служебного входа в офис «Трансаэро», и лишь после этого счел свой долг исполненным.

— Удачно слетать! — пожелал он.

В чем-то он недалеко ушел от Алешки.

— Постараюсь, — пообещал я. Предъявил на входе свой пропуск и без всяких проблем вошел.

В маленьком вестибюле было шумно и накурено. Центром общества являлся Данилов. Он развалился на диванчике, а вокруг него толпились девчонки-операторы, уже в плащах и курточках, явно из предыдущей смены, задержавшиеся, чтобы послушать байки всеобщего любимца, несколько незнакомых мне летчиков. Почти все дымили, пилоты и Данилов пили пиво.

— И вот, подтекает ко мне Пыльник, — продолжал Данилов свой рассказ, и начинает виться у ног. Мне, само собой, интересно, с чего такая честь? Я пинаю его ботинком…

Те, кто представлял себе Пыльников более-менее точно, захохотали.

— Он свивается кольцом вокруг ступни! Ну все, думаю, с ногой можно прощаться…

Тут Данилов заметил меня и оборвал рассказ:

— Петя! Давай, пошли!

— До вылета еще двадцать минут, — просительно произнесла одна из девушек. — Александр Олегович, так что там…

— Грязь! — торжественно произнес Данилов. — Грязь на ботинках! Про канаву-то еще помните? Пыльник почувствовал непривычный минеральный состав и обалдел! Новое месторождение!

От хохота затряслись стены.