Звезды на крыльях (сборник)

Генерал-майор в отставке И. К. Спатарель. Против «черного барона»

1. На перекопском направлении

Весна на Украине в 1920 году наступила рано. Как-то сразу заголубело небо, засияло солнце, подсохла земля. А раз подсохла земля - значит начинай полеты. Людям 2-го истребительного авиационного дивизиона, которым я командовал, некогда было любоваться теплыми мартовскими деньками. Переброшенные в Елисаветград (Кировоград) издалека, мы знали, что нас ждет серьезная боевая работа. Весь холодный январь и вьюжный февраль с помощью поезда-мастерской ремонтировали наши порядком изношенные самолеты и моторы. На машинах работали все, вплоть до писарей. Как старый механик, засучив рукава трудился и я. В первых числах марта наши машины, радовавшие глаз новыми крепкими заплатами и свежей окраской, были готовы к работе. Занятые облетом и тренировочными полетами, мы не замечали, как летело время.

Двух парней в новых кожаных куртках я увидел издали. Они шли вдоль стоянки самолетов, глядя на машины так, что об их специальности спрашивать не приходилось. Тот, который шел чуть быстрее, первым, был высокий, угловатый, с длинными и большими рабочими руками. Второй - пониже на полголовы, более плотный, широкий в плечах, со спокойной, чуть медлительной походкой.

Подошли. Молодцевато вскинули руки в приветствии. Четко представились:

- Красный военный летчик Васильченко! [110]

- Красный военный летчик Дацко!

- Откуда, товарищи?

- Из Московской школы авиации Рабоче-Крестьянского Красного Военно-Воздушного Флота, - доложил Дацко.

- Какое отделение закончили?

- Истребителей! - гордо добавил Васильченко.

- Вот и отлично, вроде по заказу для вас мы отремонтировали два резвых «Ньюпора»-17…

Худощавое лицо Васильченко расплылось в белозубой улыбке. Небольшие глаза Дацко весело сверкнули.

- Состоите в партии?

- Коммунисты! - отвечали оба, посерьезнев.

Так состоялось первое знакомство.

Рабочие пареньки, ставшие летчиками, с удовольствием рассказали, как учились летать. С особенным теплом вспомнили летчика-инструктора А. И. Жукова. Оба показали хорошие знания законов полета. В работе на машинах доказали, что они не белоручки. Оба были назначены в 6-й истребительный авиаотряд и через три дня после прибытия приступили к тренировочным полетам.

Все летчики, мотористы и даже обозные, которые с лошадьми входили в штаты авиационных частей, внимательно следили за первыми полетами новичков. При тогдашней малочисленности летного состава, когда летчики и летнабы всей красной авиации чуть ли не по именам знали друг друга, прибытие молодых летчиков было большим событием.

Перед первым вылетом Дацко был спокоен. Неторопливо, основательно сел в кабину. Уверенно запустил мотор. Не спеша вырулил на старт. Десятки глаз внимательно следили за самолетом. Ротативный «Рон» зарокотал - маленький «ньюпор» пошел на взлет. Плавно развернулся, описал правильный круг и зашел на посадку. [111] Вот летчик подвел его к земле, выдержал на короткой прямой, и машина «сама» мягко приземлилась.

Стоявший рядом со мной командир 6-го отряда Соловьев без слов показал мне большой палец.

Теперь должен был вылетать второй. Я заметил, что Васильченко, получая разрешение на вылет, волновался. Надев пробковую каску, он никак не мог застегнуть ремешок под подбородком. Торопливо побежал к самолету. Быстро вскочил в кабину.

- К запуску!

- Отставить к запуску! - вмешался я.

Он повернул ко мне голову, и я увидел его широко открытые удивленные глаза.

- Товарищ Васильченко! Почему вы не привязались?

- Так слетаю, товарищ командир. Не выпаду, - ответил он смущенно, однако тут же накинул на себя и закрепил привязные ремни.

- Спокойнее, Васильченко, спешить нам некуда.

На взлете молодой летчик высоко задрал машину и с большим углом круто полез вверх. Меня, несмотря на теплый день, озноб пробрал: еще мгновение - потеряет скорость, скользнет на крыло, свалится в штопор! А высота 100 метров! Гляжу, справился Васильченко. Перевел машину в горизонтальное положение и стал разворачиваться. Я стою и думаю: «Взлет нехорош. Какова-то будет посадка?!»

Вначале самолет пошел на снижение нормально. Но с приближением к земле летчик выровнял машину очень высоко, из-за этого начал неуверенно «щупать» поле аэродрома. Ткнул самолет костылем в землю и запрыгал, как козел.

Посмотрел я на Соловьева - тот пожимает плечами, на лице застыло вопросительное выражение.

- Ничего, - говорю ему, - и мы с тобой, Соловушко, когда-то были «зелеными».

Но Соловьев, человек быстрых решений, не ждал от Васильченко ничего путного.

Я решил сам заняться техникой пилотирования неудачного дебютанта. Он со стыда не глядел в глаза людям.

Вместе с ним мы проанализировали весь полет. Остановились на аварийном взлете. Разобрали неуклюжую [112] посадку. Я обратил его внимание на необходимость близкого подвода машины к земле, объяснил опасность высокого выравнивания.