Звезды на крыльях (сборник)

Обстановка на фронте во второй половине мая была такова. Из-за жестоких боев с белополяками необходимые 13-й Красной армии подкрепления не подошли. Врангель имел большое превосходство в силах и технике. Поэтому, вместо наступления на белогвардейцев, надо было не дать им вырваться из Крыма. В то же время должна была проходить постепенная подготовка к решительному удару по врагу. Роль авиации резко возросла: [117] только она могла сообщить о том, что делается в тылу Врангеля.

С первых дней базирования в Аскании-Нова мной было установлено боевое дежурство. Навстречу врангелевским самолетам, пытавшимся вести глубокую разведку, стали вылетать наши истребители. В воздухе завязывались затяжные бои. Вражеские летчики, раньше безнаказанно летавшие над расположением войск перекопского направления, стали появляться реже, далеко стороной обходя Асканию-Нова. Наши летчики, летавшие на воздушный бой, разведку и бомбежку, возвращались возбужденные. Радостно докладывали результаты полетов. Видно было, что люди удовлетворены, реально ощущая пользу своей работы.

Установилась напряженная жизнь фронтового аэродрома. Вечером, получив конкретное задание штаба Перекопской группы, я собирал летный состав и ставил боевую задачу каждому летчику. Ложились рано. Механики и мотористы вставали с рассветом, летчики - на час позднее. Если за ночь по телефону получали изменение задания, то утром оно доводилось до тех, кто собирался вылетать. Как правило, задачу ставили по десятиверстке, которая тогда была основной полетной картой. Чтобы характерные ориентиры, рельеф и цели были видны лучше, их «поднимали» цветными карандашами.

Компасы стояли не на всех самолетах. В полете они сильно врали из-за вибрации мотора. Кроме того, устройств для подвески бомб не было. Бомбы клали в перкалевые мешки, которые привязывались к верхним лонжеронам внутри кабины. Из-за бомб в кабине картушка компаса отклонялась до 20-30 градусов. Поэтому самолетовождение осуществляли с помощью карты и визуальной ориентировки. Днепр, отрезок железной дороги Джанкой - Мелитополь, берег Черного моря были надежными линейными ориентирами.

Линию фронта мы пересекали на высоте 800 метров и выше, так как белые открывали сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Над объектами разведки зачастую снижались до 200-300 метров. Наши интенсивные полеты, точные разведданные высоко ценились командованием Перекопской группы. На нас возлагались большие надежды. Доверие заставляло работать еще лучше. [118]

В один из первых дней пребывания в Аскания-Нова я вылетел на разведку моря и Перекопского перешейка. Самолетов-бомбардировщиков в то время в группе не было. У нас, летчиков-истребителей, стало правилом: без бомб не вылетать. В этот полет я прихватил две десятифунтовые бомбы. Кроме того, взял несколько пачек агитлитературы, которую мы разбрасывали над расположением противника. «Посмотрим, что это за Перекоп, - думал я. - Вряд ли он мощнее позиций мировой войны…»

Взлетел и с набором высоты пошел на юго-запад. Мотор моего «Ныопора»-24бис журчал ровно, уверенно. Видимость, как говорится, была «мильон на мильон». Слева как на ладони был виден изрезанный, в бурых отмелях и островах берег гнилого Сиваша. По низкому берегу тянулись реденькие окопы красноармейцев. Далеко впереди ровным блеском синела равнина Черного моря. Лечу туда. Вот подо мной побережье, все в ряби прибоя. Замерший порт Хорлы: ни одной рыбачьей шаланды, ни одной лодки. Только пустые причалы и длинные ряды почерневших от пожара пакгаузов. Как рассказывали, здесь недавно был высажен десант дроздовской белогвардейской дивизии. Зажатый красными полками, он с боем укрылся за перекопскими позициями. К Хорлам часто подходят корабли белых и их союзников, обстреливая побережье, имитируют высадку десантов.

Лечу дальше, пропуская под собой остров Джарылгач. Это последний кусочек суши. Теперь море, когда летишь над ним, не кажется голубым. Оно серо-темное, действительно Черное море. Обшариваю глазами водное пространство. Моя основная задача - выяснить, нет ли на подходе десантных судов. Вся поверхность моря покрыта длинными бороздами валов. Не видно ни одного суденышка. Взглядываю на часы: прошло 45 минут полета от аэродрома. Невольно вспоминаю, что я на сухопутном самолете. Стоит отказать мотору, что тогда бывало часто, и придется падать в море. Хоть и близок крымский берег, но лучше погибнуть в волнах, чем в лапах врангелевской контрразведки. Нам известен приказ Врангеля о расправе с красными летчиками без суда и следствия. Бензина в баке осталось еще на час. Последний [119] раз оглядываю море: не видно ни дымка, ни паруса. Разворачиваюсь влево, взяв курс на Крым.