Читаем Звезды на утреннем небе полностью

Александр. Я его знаю… видел здесь.

Мария. Просят – не надо! Не надо! Не надо.

Анна. Не вставай.

Мария. Я отдохнуть зашла, утром уеду. Никого не надо. Я сама. Подохну – не ваше дело. Ребенок там.

Анна. Куда ты теперь с ним? Пусть лучше… сдадут его. Потом найдешь.

Мария. Дура я… поехала сюда. Дура… дура…

Анна. Понимаешь, Лора, она приехала. Ждала чего-то. Хотелось по-человечески, понимаешь, надеялась…

Мария. Если… положат в больницу, Анна, я скажу, где он был, у кого, запиши адрес.

Анна. Ладно. Иди, худой.

Мария. Подожди! Воды… дяденька, воды помыться. Аня, я грязная. Пусть принесет помыться. Я грязная.

Анна. Чего она опять?

Лора. Ты совсем не грязная, Маша.

Мария. Хочется. Жалко вам воды?

Анна. В ведре. Вода дождевая у двери.

Александр принес ведро. Аня помогла Марии подняться. Лора – раздеться.

Мария. Дядя… отойди…

Анна. Ладно, ты ему в дочери годишься. (Умыла ей лицо, плечи.) И здесь ссадина… Во всю спину… Где кофта? Вытряхну давай.

Лора. Выбрось ее. (Достала из сумки свою.) Возьми, примерь.

Мария. Ничего себе, личит. Не жалко?

Анна. Спасибо скажи.

Мария. Лора, у тебя раньше заколочка была красивая, дай поносить. У тебя тушь есть? Моя в чемодане осталась.

Лора(достала коробку). Возьми… открой. Это тени. Хочешь, золотые веки сделаю?

Мария. Сделай и курнуть дай сигареточку.

Лора дала сигарету, зажгла зажигалку. Молчание.

Анна. Иди, худой, может, повезет – тихо проскочишь…

Александр. До свидания, Лоран…

Лора. Подождите, я пойду с вами… Скажем, что мы оба из сумасшедшего дома. Они поверят. Мне ведь действительно пора туда ложиться… Сашенька, я вас теряю… Я вас теряю навсегда. (Целует.)

Александр. Мы встретимся. Навестите меня… Здесь недалеко.

Лора. Может быть, вы когда-нибудь придете в цирк, поднимете голову и увидите меня… Вам не было скучно со мной?

Александр. А вам со мной?

Лора. Не обижайтесь… что мы с тобой просто так… Я была не против, ты сам заснул. Кто знает, может быть, еще встретимся… Не вспомнишь ведь меня тогда? Я – Лоран, воздушная эквилибристка…

Александр. В этом нет сомнения…

Лора. Прощай, шансик… (Обняла его.)

Входит Клара – подавленная, мрачная.

Клара. Оторвись…

Лора. Не надо его. Хочу тебе сказать спасибо…

Лора. Входи, Клара.

Анна. Опять… явилась! (Марии.) Ты лежи… Они сами разберутся.

Клара. Спасибо тебе за все, Лора.

Лора. За что, Клара?

Клара. За то, что ты такая крыса, Лора.

Лора. Мы здесь не одни, Клара.

Клара. Я вижу. Я на один глаз только ослепла. Видишь, каким Бушуев наградил китайским фонариком? Я что тебе наказывала? Бушуев стер язык, пока Овсянникова уговорил… Багажник консервов… вина столько, не то что летние – зимние Игры кантоваться можно. Знаешь, за что меня Бушуев бил?

Лора. Не надо, Клара, пожалуйста…

Клара. За бензин. Он нынче в цене. А мы туда-сюда гоняем.

Лора. Клара, я тебя прошу, ты слышишь?

Клара. Я слышу… Он мне одно ухо только повредил. Другое оставил. Я говорю, мы гоняем туда-сюда за тобой… Ты гулять надумала, мышь полевая? С этим, что ли?

Лора. Давай выйдем, Клара.

Клара. Куда ты надумала выходить? Вещи собирай быстрее. Может, успеем, дорогу вот-вот перекроют.

Лора. Я не поеду… Прости, пожалуйста, я не могу.

Клара. Я смеюсь страшным хохотом! Если ты не могла… надо было раньше говорить. Поздно ломаться, мочалка… Дорогой, отпусти ее – не накликай беду, пока тебя не вынесли пополам…

Лора. Девушка внезапно бредит…

Клара. Я же сказала, ждите письма, товарищ.

Александр. Спасибо… я жду всегда.

Клара. А лучше телеграмму… в тумане.

Лора. Идите, Саша, вы собирались…

Александр. Да, в тумане лучше всего.

Лора. Клара, я не поеду.

Клара. А ты тут с кем останешься, интересно? Ну что ты уши развесил? Что она тебе наговорила?

Анна. Заткнись! Твое какое дело? Опять мутить начала. Ей плохо стало… Иди быстрее…

Клара. Кому это? С ней еще у меня разговор впереди!

Александр пошел к двери.

(Резко остановила его.) Стой! Думаешь, она артистка? Что она плела про бабушку, что она у нее испанка? Дедушка… авиаконструктор… У нее не было никакой бабушки. Ее мать приблудная. Всю жизнь по углам… Это же Лорка! Ее же каждый куст знает на побережье… Бушуев Овсянникову обещал для карманного пользования…

Анна. Убью! Из-за нее все! Чем бы ее пришить… Дайте что-нибудь!

Клара(вдруг выхватила из кармана флакон). Стоять! Всем… Стоять! (Идет к Анне.) Ты кого убить собиралась? Стой! Не шевелись!

Анна замерла.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия