Читаем Звезды на утреннем небе полностью

Валентина. Идет он ночью по колее – я за ним придорожником. Вот он остановился, голову запрокинул – и стоит, долго стоит. Татарская кровь – думаю – в нем заговорила, неужто, думаю, молится? Вдруг так закричит!.. вверх, по-волчьи. Меня как косой срезало. Упала, кулак закусила… Назад домой ползла: у меня ноги отнялись… Потом-то поняла – это он пел… Обязательно каждую ночь, когда ветер к нам был, доносилось. (Вдруг подняла голову, затянула без слов.)

Вошла Анна, с сумкой. У двери замерла.

Анна. Валя, чего ты?

Валентина. Песня такая…

Анна. «Этот стон у нас песней зовется». (Прошла.) Ты тоже солистка, Валя… Мы тут можем самодеятельность организовать.

Валентина(Марии). Почему я это рассказываю? Отцовское в Кольке заговорило. Бесится он… (Марии.) Ты ему – как раз, что надо. Я ведь его до армии еле дотянула. После нее он присмирел, да видать, не всю дурь из него вытрясли. С тобой – другое дело… тут настоящая беда… Ты себе завтра нового найдешь, а ему конец… Несовершеннолетняя ты…

Мария. Вы что, мой паспорт видели?

Валентина. Врешь, девка… Паспорт тебе еще не нужен.

Мария. Я вам не девка, пожалуйста.

Валентина. Ты ему, значит, бедняжкой прикинулась. Сказал – привезет сироту.

Мария. У меня мать есть…

Валентина. Правильно… Только она от тебя отказалась… Я ведь не поленилась, в город съездила… навела справки. Все про тебя известно. Как ты воровала… и кто тебя заставлял.

Молчание.

Была бы ты чуток постарше – скрутила бы я тебя. Клепов родной мой брат. Клепова я по отцу. Жалко тебя. Я с тобой как с женщиной разговариваю… Пойми… и не обижайся. Только родила я Колю, сдала татарина сюда. Здесь он пел… Пойми теперь, что для меня сын…

Молчание.

(Достала из сумки пакеты.) Вот – ешьте… Приятного аппетита.

Анна. Спасибо, Валя. Не жевано летит.

Молчание.

Валентина. Ешь, Мария… Выйдешь еще замуж, ты молодая.

Анна. Такую и с ребенком возьмут. Ягодку травой не укроешь. Родители постарались. Ножки, грудки… зубки один к одному.

Валентина. Разве в этом счастье?

Анна. Не в этом.

Валентина. Поняла? Жизнь тебя научила.

Анна. Счастье у меня теперь одно… Крепленое – не слабое оно.

Валентина. Анна, подай сумку. Вот оно – расписание. Маша, электричка скоро прибывает… Не торопясь – успеешь… Есть у тебя на билет? (Достала деньги.) Возьми…

Мария. Покупает и в зубы не смотрит.

Анна. Задешево больно…

Молчание.

Валентина. Ну, пошли вниз. Дома добавлю.

Мария. Я тут пока поживу. Коля плавать обещал научить.

Валентина. Другие тебя поучат тренеры. Ишь, чего захотела… Муха – невеста золотистая… Смотри, сколько их, невест, по стенам… Клепов в твоей жизни не последний человек – смотри. Куда напишет – туда и двинешь. Я тебе добра желаю. Надо тебе со дна подниматься. Уезжай подальше. Работай… живи… никто твоего прошлого не узнает.

Мария. Не скули, тетя, у меня от этого зубы больные становятся… Да я на вашего Колю не особенно претендую.

Анна. Брось, дура… Он тебя любит. Такие ребята матерей ни во что не ставят перед женой… Валя, она ведь с него пылинки сдувать будет.

Мария. И ноги мыть.

Анна. Если бы меня кто-нибудь хоть раз взял из тех, кто… пусть чумной, дырявый… Мужика найти нетрудно. Крикнешь только: «Алло! Ваня или Петя… Сидор! Алло, мы ищем талантов и поклонников». И они летят! Гул стоит, как в Тушине на параде…

Мария. Много вас, учителей… Заучат они меня тут, да, Анюта? (Берет чемодан.)

Анна. Куда ты? Он сказал – ждать.

Мария. Собаки ждут…

Анна. Слушай!

Мария. Ну что?

Анна. Слушай! Машина… сюда… Аи! Парень! Принц! На машине! Машка, на авто за тобой едут! Ночная кукушечка дневной посильнее! Валя, сдавайся! Уступи – тебе зачтется! Валя, ну почувствуй, как женщина! Что ты все ешь? Оголодала?

Валентина молча ест. Вдруг стала слышна, приближаясь, веселая, странно появившаяся музыка. В дверях, затмевая свет, встала Клара – могучая, веселая и пьяная.

Клара. Лора! Угадай, какой мы тебе сюрприз привезли? Лора? Приветствую, барышни… Картина внизу – на каждом повороте требуют документы. Бушуев паспорт в зубах держит. Я лейтенанту пачку сигарет презентом, говорю, мы же не в город, а из него. Одну сигарету взял и пачку назад… Представляете, какие дела начались! Бушуев глазам не поверил! Лора!

Валентина. Ну-ка, не ори здесь! Кто такой Бушуев?

Клара. Это такой Бушуев, который сок из кирпича выжимает. Берет в руку и давит… давит…

Валентина. Как понять это?

Клара. А так и понимай. (Весело.) Как вы тут, девочки, на вольном поселении? Как с контактами?

Валентина. Еще один из зеленстроя цветок… кактус. Про что теперь толкуешь?

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия