«Звезды русской провинции»

Как распознать сочинителя, что мается
над листом бумаги в уединенной тиши?
Графоман догола раздевается,
поэт — до глубины души.

Комплекс неполноценности

Карлики ненавидят высокие примеры:
вызов, душевная смута –
до появления Гулливера
они не знали, что лилипуты.

Игорь Паньков (Кисловодск)

Дом

Это — мой дом…

Элтон Джон

 

Это — мой дом на краю живописнейшего ущелья;
кухня — налево, направо — камни и келья,

где проводил я ночные часы в моленьях,

голову преклонив на чьих-нибудь там коленях.

Здесь, как мичуринец, я на гряде с молодым бурьяном

и лопухами валялся мертвецки пьяным.

Или, что твой авгур, за полетом веселой мухи

зорко следил, ковыряя мизинцем в ухе.

Здесь я корпел, как Пикассо, над акварелью,

кислое молоко подливая в стакан к варенью.

Здесь мой очаг. Здесь по лавкам голодные плачут дети,

ближе которых мне нету на целом свете.

И молодая жена от отчаянья бьет посуду

(видно, боится, что я про нее забуду).

Здесь вечерами мансарда свои расправляет крылья,

чтобы ее виноград и тутовник совсем не скрыли.

Осенью, что роскошнее царства династии Сасанидов,

здесь я ослеп и был принят в общество инвалидов.

Здесь и окончу свой путь, Господи, не обидишь,

ибо — живи сто лет — лучшего не увидишь

Рождественский парафраз

Декабрь. В природе торжество.
Являя внешне вещество,
бесплотный дух во тьме витает.
Луна, как лед в бокале, тает.

Волхвы, объятые парами,

мешки, набитые дарами,
влачат устало на блок-пост.
Не выбрать неба между звезд.

Благоволенье, мир и лад

в любом, кто, скинув масхалат,
совсем, как некий небожитель,
решил войти в сию обитель.

Душа его мечтой томима,

узрев, что вам еще незримо.
А коли так, пусть знает плоть,
что грешный мир хранит Господь.

Хранит неяркий этот свет,

в сугробе гусеничный след,
на Рождество — тунца в томате
и три патрона в автомате;

с равнин заметные едва ли

костры на дальнем перевале,
вершин заснеженных гряду
и Вифлеемскую звезду;

и отчий дом, и Божий храм,

и поминальных двести грамм
за тех, кто больше не вернется,
хотя дорога дальше вьется;

и тот бычок моршанской «Примы»,

что вслед за грохотом от мины
среди других небесных тел,
как тихий Ангел, пролетел.

Баллада об огненной стихии