«Звезды русской провинции»

Тогда ты уехала в Гулькевичи,
а я остался в Душанбе продавать дом.
Сколько добра накопила покойная матушка,
а мне пришлось отдавать за бесценок!
Мрак.
В Таджикистане шла гражданская война,
по вечерам слышны выстрелы,
бесцеремонные патрули шмонают всех подряд.
Контейнерная станции пуста –
кто и как договаривается об отправке –
тайна за семью печатями.
Прапорщик угрюмо сплюнул сигарету:
«Заварил кашу горбатенький…»
Город в блокаде: железнодорожного сообщения нет,
почта не работает.
Я звонил тебе почти каждый день,
и ты спрашивала, есть ли у меня теплые вещи.
— Да, есть, — отвечал я.
Я ходил на аэровокзал и отдавал свои письма пассажирам –
опустить в ящик в Москве или Оренбурге.
Пришли, наконец, два твоих послания:
я не мог жить без тебя.
Между делом прохватила дизентерия –
провалялся неделю в больнице
на голодной пайке –
в это время окольным путем ушел багаж,
в основном, книги.
Я еще не знал, что деньги, вырученные за дом,
съест инфляция.
По приезде я был дик, угрюм и молчалив.
Ты взглянула на меня и сказала:
— Тебе лучше сбрить усы.
Лучше — так лучше.
О самом страшном, что осталось позади,
я умалчиваю.
Я боюсь избитых фраз,
мелкой хляби,
ничтожных сантиментов на фоне скалы горя.
Быть может, тогда я тебе показался грязным льдом,
но ты задним числом простишь меня.
Просто за время эвакуации
я разучился улыбаться.
Но я не желаю быть и твердокаменным,
помня, сколько в тебе верности, боли и игры.
Ты доверяла мне, и у меня падало сердце,
что я не гож к этой детской самоотдаче,
я, которого самого надо отхаживать.
Славная русачка, ты не ищешь выгод
в лабиринтах отношений,
фальшь для тебя — проказа мира,
тебя целит лишь подлинное.
Я до сих пор заучиваю уроки
твоей маниакальной чистоты.
Я тогда приехал
с изодранной душой.
Мы тихо говорили за столом,
смотрели в глаза друг другу,
и теплая вода убежала из ванны.

Евгений Карасев (Тверь)

Крах конкистадора

Они верили, что солнце движется
благодаря человечьей крови,
пролитой ему в жертву.
И светилу приносили всё новые и новые жизни — детей женщин.
Жрецы искусно вырывали сердце, отрубали голову,
а труп бросали к алтарю,
где его жаждущая поедала толпа.
Кровью были щедро окроплёны громадные храмы города.
И птицы слетались ее колупать.
Истребив в дар Богу племена окрестные,
фанатические воители
устремились дальше,
как хищники, алчны и цепки.
…Тщетными оказались старания Эрнана Кортеса —
мир заполнили ацтеки.

Непознанная логика

Железные жалюзи на всю длину опущены,
снега грязное крошево.
При старом короле думали о будущем,
при новом — вспоминаем прошлое.

Мерило