Звезды смотрят вниз

– Это мистер Артур Баррас. Я проводила его в гостиную. Можешь себе представить, Дэвид, – сам молодой мистер Баррас! Он сказал, что хочет видеть тебя.

Лицо Дэвида снова застыло, глаза стали суровыми:

– Что ему нужно?

– Он не сказал. Я, конечно, не посмела спросить. Но подумай только: пришел запросто к нам в дом! О господи, если бы я знала, я бы затопила камин в гостиной.

Дэвид не отвечал. Ему, очевидно, визит Барраса не казался таким важным событием. Он встал и медленно пошел к двери.

Артур шагал по гостиной в сильном нервном возбуждении, и, когда вошел Дэвид, он заметно вздрогнул. Одно мгновение он смотрел на вошедшего широко раскрытыми глазами, затем поспешно подошел к нему.

– Извините, что побеспокоил вас, – сказал он, – но мне необходимо, просто необходимо было вас увидеть. – Он вдруг сел на стул и заслонил глаза рукой: – Я знаю, что вы думаете, и ни капельки вас за это не осуждаю. Я бы не обиделся даже и в том случае, если бы вы не захотели меня принять. Но я не мог не прийти, – я в таком состоянии, что мне необходимо было увидеть вас. Вы мне всегда нравились, я вас уважаю, Дэвид. И я чувствую, что только вы один могли бы мне помочь.

Дэвид спокойно сел за стол напротив Артура. Контраст между ними был поразителен: одного терзало мучительное волнение, другой вполне владел собой, и лицо его выражало спокойную, сосредоточенную энергию.

– Для чего я вам нужен? – спросил Дэвид.

Артур порывисто отнял руку от глаз и с какой-то отчаянной решимостью посмотрел на Дэвида:

– Услышать правду – вот что мне нужно. Я не буду знать ни сна, ни отдыха, не успокоюсь, пока не узнаю правду. Я хочу знать, виноват ли мой отец в катастрофе. Должен знать, понимаете? И вы мне помогите.

Дэвид отвел глаза, пронзенный той непонятной жалостью, которую Артуру, видно, суждено было всегда вызывать в нем.

– Что же я могу сделать? – спросил он тихо. – Все, что я имел сказать, я сказал на следствии. Но меня не хотели слушать.

– Можно потребовать нового следствия…

– А что пользы? Чего мы этим добьемся?

У Артура вырвалось восклицание, полное горечи, и не то смех, не то рыдание.

– Правосудия! – крикнул он страстно. – Справедливости, простой справедливости! Подумайте об этих убитых людях, внезапно отрезанных и умиравших ужасной смертью. Подумайте о страданиях их жен и детей! О боже! Эти мысли невыносимы. Если отец виноват, то слишком жестоко и ужасно то, что это дело замяли и забыли о нем.

Дэвид встал и подошел к окну. Он хотел дать Артуру время успокоиться. Наконец он заговорил:

– Вначале я чувствовал то же самое, что вы. Пожалуй, даже нечто похуже… Ненависть… страшную ненависть. Но я старался побороть ее в себе. Нелегко это. Когда человек бросает в вас бомбу, то первое ваше естественное побуждение – схватить ее и бросить в него обратно. Я говорил обо всем этом с Нэджентом, когда он был здесь. Жаль, что вы не знакомы с ним, Артур, – это самый разумный человек из всех, кого я знаю. Так вот, Артур, ничего нет хорошего в том, чтобы бросить бомбу обратно. Гораздо умнее не обращать внимания на того, кто ее бросил, и заняться организацией, которая его послала. Бесполезно добиваться наказания отдельных лиц за несчастье в «Нептуне», когда виновата вся экономическая система. Понимаете, что я хочу сказать, Артур? Что пользы отрубить ветвь, когда болезнь подтачивает самые корни дерева?

– Значит, вы ничего не намерены предпринять? – спросил Артур в отчаянии. Слова как будто застревали у него в горле. – Ничего? Абсолютно ничего?

Дэвид покачал головой, лицо его было сурово и печально.

– Я хочу попробовать что-нибудь сделать, – сказал он медленно, – после того как мы покончим с войной. Пока ничего не могу вам сказать. Но, поверьте, я приложу все силы…

Оба долго молчали. Артур нервным, растерянным жестом провел рукой по глазам. Лоб его был покрыт бусинками пота. Он встал, собираясь уходить.

– Так вы не хотите мне помочь? – сказал он сдавленным голосом.

Дэвид протянул ему руку.

– Бросьте это, Артур, – промолвил он с искренним участием. – Не давайте этим мыслям завладеть вами, иначе тяжелее всего придется вам. Забудьте обо всем.

Артур густо покраснел, его худое мальчишеское лицо выражало нерешительность и страх.

– Не могу, – сказал он страдальчески. – Не могу я забыть…

Он вышел из комнаты в крошечную переднюю. Дэвид отпер входную дверь. Шел дождь. Не глядя на Дэвида, Артур пробормотал: «До свидания» – и нырнул в сырой мрак. Дэвид еще постоял на пороге, прислушиваясь к его торопливым шагам, постепенно замиравшим вдали. Потом уже не слышно было ничего, кроме медленного плеска дождя.

VI

Артур добрался до дому только к семи часам. В своем душевном смятении он испытывал потребность быть одному и надеялся, что дома уже отужинали. Но ужин еще не кончился. Когда он вошел, все сидели за столом.