Звезды смотрят вниз

Баррас ликовал. Он побывал сегодня в Тайнкасле и привез весть о новой победе над немцами. В сражении при Лоосе 26 сентября английская армия на западном фронте одержала блестящую победу, потеряв всего только пятнадцать тысяч человек. Тайнкаслский «Аргус» исчислял потери противника в девятнадцать тысяч убитых и раненых, семь тысяч пленных, сто двадцать пять захваченных пушек. «Северная звезда» немного перещеголяла «Аргуса», насчитав двадцать одну тысячу убитых и раненых германцев и три тысячи пленных.

Баррас весь сиял радостным удовлетворением. Он одновременно ел котлеты и громким, торжественным голосом читал вслух официальное сообщение в «Северной звезде». До войны Баррас не покупал вечерней газеты, удовлетворяясь чтением «Таймс», теперь же он никогда не приходил домой без вечернего выпуска «Аргуса», или «Звезды», или даже того и другого вместе. С газетой в руке он вскочил из-за стола и подошел к стене, на которой висела большая карта, вся утыканная флажками союзных армий. Внимательно сверяя газету с картой, передвинул полдюжины флажков Соединенного Королевства – передвинул вперед.

Артур исподтишка наблюдал за отцом, и вдруг у него мелькнула жуткая мысль. Отец его, Ричард Баррас, передвигавший флажки, показался ему каким-то собирательным образом тех, кто вызвал войну. Он, ликовавший оттого, что захвачено несколько сот ярдов разрушенных окопов, и был, в сущности, виновником гибели этих тысяч людей.

Переколов флажки, Баррас принялся внимательно изучать карту. Он весь с головой ушел в эту войну, он считал себя великим патриотом и жил в каком-то вихре, забыв обо всем. Он уже состоял в шести комитетах и намечался в члены Северной комиссии помощи беженцам. Телефон звонил с утра до вечера. Автомобиль вечно носился в Тайнкасл и обратно. А из «Файв-Квотерса» и «Глоба» добывался уголь и великолепно раскупался по цене сорок шиллингов за тонну без доставки.

Баррас вернулся к столу. Садясь, он украдкой посмотрел на Хильду, Грэйс и Артура, точно желая проверить, видели ли они маневры с флажками, затем с явным удовлетворением снова уткнулся в газету. Его прежняя озабоченность и замкнутость исчезли. Жилы на висках немного набухли, и видно было, как пульсировала в них кровь. В нем чувствовалось какое-то смутное, лихорадочное возбуждение. Он напоминал больного, который, вопреки предписаниям врача, упорно остается на ногах, у которого неправильный обмен веществ и усилены все отправления организма.

Читая газету, он все время барабанил пальцами по столу. Звук этот немного напоминал быстрое выстукивание кровли в шахте.

Несколько минут тишину нарушало лишь это частое постукивание. Затем произошла невероятная вещь.

Баррас дважды прочел про себя какую-то заметку в газете и, подняв голову, прочел уже вслух:

– «Лорд Келл великодушно предоставил свой дом в Лондоне под временный лазарет для раненых. Оборудование лазарета будет закончено через месяц. Уже идет набор добровольных сестер милосердия. Лорд Келл выразил пожелание, чтобы сестры по возможности набирались из жительниц Северного района…» – Баррас остановился и посмотрел на Хильду и Грэйс с ласковым и пристальным вниманием: – А вы хотели бы поработать там?

Артур так и прирос к стулу. И это говорит его отец, каменный оплот идеи семейного очага, неумолимая скала, о которую до сих пор разбивались все мольбы Хильды! Артур сильно побледнел. Чуть не с испугом метнул он взгляд на Хильду.

Хильда густо покраснела. Казалось, она не верила своим ушам.

– Ты это серьезно говоришь, папа?

Он ответил все с тем же ласковым оживлением:

– А разве я когда-нибудь говорю несерьезно, Хильда?

Краска отлила от лица Хильды так же быстро, как появилась. Она взглянула на Грэйс, которая сидела рядом с ней, широко открыв глаза и сгорая от нетерпения. Голос ее дрожал от радости:

– Мы обе охотно поедем, папа.

– Что ж, отлично. – Баррас опять торопливо поднял газету. Очевидно, это было дело решенное.

Хильда и Грэйс обменялись быстрым взглядом. Хильда сказала:

– Когда же нам можно будет ехать, папа?

Отец из-за газеты:

– Скоро, я полагаю. Вероятно, на будущей неделе. Завтра я в Тайнкасле увижусь с членом совета Личем. Потолкую с ним и все устрою.

Пауза. Потом с ударением:

– Я буду счастлив, зная, что хотя бы ты и Грэйс выполняете свой долг перед родиной.

Артур почувствовал, что у него вспотели даже ладони. Он хотел встать и выйти из комнаты, но не мог. Он упорно смотрел в тарелку. От волнения его, как всегда, начало тошнить.

Хильда и Грэйс вышли, и слышно было, как они бежали наверх, чтобы поговорить о происшедшем чуде. Тетя Кэрри еще раньше ушла к их матери. Артур снова сделал попытку встать, но ноги его отказывались служить. Он сидел, как парализованный током враждебности, словно струившимся из-за газеты, и ждал.

Как он и думал, отец опустил газету и заговорил:

– Меня очень радует готовность твоих сестер послужить родине.