Звезды смотрят вниз

– Холодный сегодня был день, ужасно холодный, не по сезону. И сейчас как будто подмораживает.

Лаура протянула к огню другую ногу и сказала:

– Вот как?

Джо почувствовал, что его «осадили». Лаура внушала ему благоговейный трепет. Никогда в жизни он не встречал еще такой женщины. Но он не сдался:

– Вы очень добры, что пригласили меня сегодня. Это для меня большая честь, уверяю вас. Когда мистер Стэнли сказал мне об этом, я просто обалдел, ей-богу!

Лаура посмотрела на него со своей невеселой усмешкой, отметив про себя и дешевую цепочку, и фальшивую жемчужину, и одуряющее благоухание помады. Затем, словно жалея, что заметила все это, отвела глаза и сказала, обращаясь к огню:

– Стэнли придет сию минуту.

Джо был обескуражен, он не понимал ее. Он все отдал бы за то, чтобы знать наверняка, что она за женщина и каковы его шансы на успех. Но он не знал этого, и она почти внушала ему страх. Во-первых, она настоящая леди. Не «похожа на леди», как говаривала глупенькая Дженни (он чуть не засмеялся, вспомнив жеманство Дженни, сгибание мизинца, поклоны, всякие кривлянья, фразы вроде «как любезно с вашей стороны» и «как вам будет угодно»), а действительно настоящая леди. Лауре не надо стараться, она родилась дамой высшего света.

К тому же ее непонятное бесстрастие нравилось Джо, покоряло его. Он угадывал, что она никогда не бывает настойчива: если она не согласна, она просто прекращает разговор и остается при своем мнении, усмехаясь этой странной, невеселой усмешкой. Казалось, Лаура тайно смеется над чем-то. Джо подозревал, что она в глубине души презирает условности и целиком не согласна с общепринятыми суждениями о жизни. Но внешне она соблюдала все приличия. Она чрезвычайно следила за собой, одевалась со строгим изяществом. И все же Джо, несмотря ни на что, чуял в ней презрение к условностям. Он инстинктивно угадывал, что Лаура презирает всех, в том числе и его.

Мысли его прервал приход Стэнли. Стэнли был в хорошем настроении, пожал руку Джо и ударил его по плечу, слишком явно стараясь его ободрить.

– Рад видеть вас у себя, Гоулен. Мы здесь церемоний не придерживаемся, так что будьте как дома.

Расставив ноги, он стал на середину коврика перед камином, спиной к огню, и воскликнул:

– А как насчет того, Лаура? Насчет порции рома, которая полагается каждому солдату?

Лаура подошла к ореховому столику, где стояли кувшин со льдом и стаканы. Они выпили по стакану сухого мартини. Потом Джо и Миллингтон – по второму. Миллингтон быстро выпил и налил себе еще третий.

– Слишком много я его пью, Гоулен, – сказал он, облизывая губы. – И спортом мало занимаюсь. Но в самом ближайшем времени я начну тренироваться и опять буду в форме. Гимнастика – вот что главное! Закаляться, как нас закаляли в колледже! – Он согнул руку и, хмурясь, пощупал свои мускулы.

Чтобы подбодриться, Стэнли выпил еще стакан, и они пошли в столовую ужинать.

– Удивительно, как легко человек распускается, – жаловался Стэнли, развертывая салфетку и обращаясь к холодному цыпленку на своей тарелке. – Дела, конечно, вещь хорошая, и чтобы делать деньги, приходится не вылезать из конторы. Но черт побери все! Здоровье – лучшее богатство. Это сказал, кажется, Шекспир? Или кто-то другой?

– Не Эмерсон ли, – предположила Лаура, глядя на Джо.

Джо не отвечал. Библиотека его состояла из книжки в истрепанной обложке, под названием «Пикантные анекдоты, переведенные с французского», и Библии, принадлежащей миссис Колдер и с назидательной целью положенной перед стеклянным ящиком с восковыми фруктами. Из этой Библии Джо в воскресные вечера, когда он бывал особенно благочестиво настроен, перечитывал то, что он называл «солеными местами».

– Как жаль, что я не могу вступить в армию, – плаксивым тоном размышлял вслух Стэнли. У него была привычка тупых людей говорить до тошноты об одном и том же. – Только там человека приводят в настоящий вид.

Короткое молчание. Стэнли в минутном недовольстве крошит свою булочку. Моменты безоблачного настроения перемежались у него часто с приступами ворчливости и горькой раздражительности, как у всякого человека, который видит, что он начинает стареть и лысеть. Стэнли, впрочем, всегда был склонен сетовать на судьбу. Полгода тому назад он жаждал заработать много денег и восстановить прежнее положение фирмы. А теперь, когда он этого добился, у него все еще оставалось ощущение неудовлетворенности.