Звезды смотрят вниз

– Нет, – она покачала головой. – Гетти теперь в Фарнборо… Видите ли… – Она остановилась. – Видите ли, Артур, там Дик Парвис.

– Но какое отношение… – Он замолчал, словно острый шип вонзился ему в сердце.

– Ах да, ведь вы не знаете, – сказала Лаура все так же беззвучно. – Она в январе вышла за него замуж.

Ее глаза избегали глаз Артура, но она положила ему руку на плечо:

– Это случилось так неожиданно… Его наградили крестом Виктории… как раз тогда, когда умерла ваша мать. Он получил крест за то, что сбил цеппелин. Мы никогда не думали, Артур… Но Гетти вдруг решила… О свадьбе сообщалось во всех газетах.

Артур сидел очень тихо, в каком-то оцепенении.

– Значит, Гетти замужем…

– Да, Артур.

– Я никак не думал… – Он сделал движение горлом, словно проглотив что-нибудь, и судорога прошла по всему его телу. – Впрочем, она все равно не хотела иметь со мной ничего общего.

Лаура мудро воздержалась от попыток утешить его.

Он с усилием начал вставать с кресла.

– Ну, мне пора, – сказал он нетвердым голосом.

– Нет, не уходите еще, Артур. У вас совсем больной вид.

– Хуже всего то, что… – Он, шатаясь, встал. – О боже, со мною что-то неладно… в голове туман… Как я доберусь до вокзала? – Он с бессмысленным видом поднял руку ко лбу.

Лаура шагнула вперед и загородила ему дорогу к двери:

– Никуда вы не пойдете, Артур. Я не могу вас отпустить. Вы в таком состоянии, что вам надо лечь в постель.

– У вас добрые намерения, Лаура, – сказал он хрипло и пошатнулся. – И у меня тоже всегда были добрые намерения. Мы оба люди добрых намерений. – Он рассмеялся. – Но сделать мы ничего не можем.

У Лауры созрело решение. Она крепко обхватила рукой плечи Артура:

– Послушайте, Артур, я вас не отпущу в таком состоянии. Вы ляжете в постель… здесь, у нас… сейчас же. Не говорите ни слова. Я все объясню отцу, когда он придет.

Поддерживая его, она проводила его в переднюю, а оттуда по лестнице наверх. В спальне зажгла газ, спокойно и уверенно помогла ему раздеться и лечь. После этого она налила горячей воды в бутылку и положила ее к ногам Артура. Она смотрела на него с тревогой:

– Ну, как вы себя чувствуете сейчас?

– Лучше, – солгал Артур. Он лежал на боку, свернувшись калачиком. Он догадывался, что лежит в спальне Гетти, на ее кровати. Забавно! Он – в милой девичьей кроватке милой девочки Гетти! «Не обойдется сегодня без юбки, а, Касберт?» Он хотел засмеяться, но не мог. Воспоминание снова расшевелило занозу в его сердце.

Было около пяти часов вечера. Солнце, пробившись сквозь низкие тучи, заливало комнату косыми лучами, от которых пылали обои на стенах. В садике за домом свистели дрозды. Стояла глубокая призрачная тишина, и чем-то призрачным была мягкая постель Гетти. А Лаура, должно быть, ушла из комнаты, и его томила непонятная тоска.

– Выпейте это, Артур, тогда скорее уснете.

Значит, Лаура уже вернулась! Как она добра к нему!

Поднявшись на локте, он выпил принесенную ею чашку горячего бульона. Лаура сидела подле него на краю кровати, и от ее присутствия все в этой тихой комнате стало как-то реальнее. Ее руки, державшие перед ним поднос, были белы и нежны. Артур раньше был невысокого мнения о Лауре и не особенно любил ее. Теперь же он был подавлен ее добротой. Он вдруг заплакал от благодарности:

– К чему вы возитесь со мной, Лаура?

– На вашем месте я бы не огорчалась, Артур, право, – сказала Лаура. – Все обойдется.

Она взяла от него пустую чашку, поставила ее на поднос и хотела подняться.

Но Артур протянул руки и уцепился за нее, как ребенок, который боится, что его оставят одного:

– Не уходите от меня, Лаура.

– Хорошо.

Она снова села, поставила поднос на столик у кровати, тихонько стала гладить его по голове.

Он всхлипнул, потом судорожно зарыдал. Он припал к Лауре. Лежать так, зарывшись лицом в ее мягкие колени, было невообразимо отрадно – блаженное ощущение, словно теплое молоко, разлилось по всему его телу.

– Лаура, – шепнул он. – Лаура!

В ней вдруг вспыхнула страстная нежность. Его поза, эта жажда утешения, тяжесть его головы, прижавшейся к ее бедрам, разбудили в ней какое-то дикое томление. Застывшим взглядом смотрела она прямо перед собой и вдруг увидела в зеркале, висевшем напротив, свое лицо. И сразу наступила реакция. «Нет, только не это! – сказала она себе яростно. – Нет, этого я не хочу!» Она снова опустила глаза на Артура. Обессиленный, он больше не плакал и уже дремал; губы его были полуоткрыты, на лице выражение беспомощной, беззащитной покорности. Она ясно видела раны в этом сердце. Безграничная печаль была в вяло опущенных веках, в его узком и точно срезанном подбородке.

За окном перестали петь дрозды, и предвечерняя мгла вползла в комнату.

А Лаура все сидела, поддерживая голову Артура, хотя он давно спал. Выражение ее лица было трогательно-прекрасно.

XXI

Две недели пролежал Артур больной в доме Тодда, так ослабев, что не в силах был встать.