Звёздная пыль в их венах

– Это правда, – слышит Виоли свой собственный голос. У нее всегда хорошо получалось выходить сухой из воды, и она позволяет этому инстинкту взять верх, придумывая историю, которая не противоречила бы всему, что успело произойти. – Мы прибыли во дворец, чтобы я могла обратиться за помощью к моей сестре, но прежде чем я смогла добраться до нее, она уехала. Я не знала, кому еще могу доверять, и…

Она замолкает и переводит взгляд на Леопольда, который уже проталкивается сквозь толпу. Если ей суждено быть Софронией, значит, Леопольд должен стать самим собой.

– Лео! – кричит она.

– Это правда, – говорит Леопольд дрожащим голосом, когда подходит и встает с другой стороны от Виоли.

– А ты еще кто такой? – требовательно спрашивает король Варфоломей.

Леопольд поднимает голову выше.

– Я Леопольд Александр Баярд, король Темарина, – говорит он. – А это – моя жена.

После заявлений Виоли и Леопольда в большом зале воцаряется хаос, и король Варфоломей немедленно приказывает покинуть комнату всем, кроме Виоли, Байра, Дафны и одного из его советников. Со времен своей работы во дворце Виоли знает, что его зовут лорд Панлингтон. Виоли чувствует, что все в комнате смотрят на нее – на девушку, которую они считают Софронией.

Пути назад нет, понимает она с замиранием сердца. С этого момента Виоли всегда будет Софронией. Открыв свою истинную личность, она не только лишится собственной жизни, но и подвергнет риску Дафну и Леопольда. Если ее посчитают самозванкой, то их тоже назовут лжецами.

До конца своей жизни она будет Софронией. Виоли теперь все равно что мертва.

Она задается вопросом, настанет ли время, когда ей перестанет казаться странным то, что она откликается на имя Софронии, что она забрала ее сестру, ее мужа, саму ее жизнь. Не говоря уже о том факте, что теперь она притворяется королевой одной страны и принцессой другой.

– Вам лучше начать с самого начала, – говорит Варфоломей, переводя взгляд с Виоли на Леопольда.

Виоли знает, что она гораздо лучшая лгунья, чем Леопольд, поэтому она берет бразды правления в свои руки. Она прочищает горло и позволяет проявиться своему естественному бессемианскому акценту, добавив лишь некоторые незначительные изменения, чтобы она звучала скорее как принцесса, чем как дочь куртизанки.

– Когда на дворец Кавелле было совершено нападение, мы с Леопольдом оказались в ловушке, совсем без помощи. Если бы не моя горничная, нас бы убили – она помогла нам сбежать, но была убита вместо меня. Видите ли, мы были похожи: один и тот же цвет волос, одни и те же глаза, одна и та же фигура. Те, кто пришел на казнь, видели меня лишь издалека, и неудивительно, что они поверили, что она – это я, – говорит Виоли. – Тем временем мы с Леопольдом сбежали. Сначала мы пытались отправиться в Селларию, ведь у нас у обоих есть там родственники, но нам сообщили, что произошел переворот и его двоюродный брат и моя сестра были изгнаны. Поняв, что там нам не рады, мы приплыли сюда на корабле и прибыли во дворец в ночь перед тем, как Дафна и принц Байр отправились в звездное путешествие принца Киллиана.

Лорд Панлингтон наклоняется вперед, но его глаза не задерживаются на ней. Вместо этого его взгляд бегает от нее к Дафне и обратно – возможно, в поисках сходства, – но в конце концов останавливается на Виоли.

– Но почему бы не раскрыть себя еще тогда? – спрашивает он. – Ты бы воссоединилась со своей сестрой, к тому же мать короля Леопольда тоже здесь.

Когда Варфоломей смотрит на него, нахмурив брови, лорд Панлингтон качает головой.

– Прошу тебя, Варфоломей, это был наименее хранимый секрет во всем дворце.

– Именно из-за моей матери мы и прятались, – говорит Леопольд, переходя к той части истории, которую, как понимает Виоли, они с Дафной придумали заранее. – Как бы мне ни было больно это признавать, она была замешана в темаринском мятеже – участвовала в его организации, финансировала, помогала захватить дворец. Она пыталась убить нас с Софронией, и мы не хотели попадаться ей на глаза. Мы пытались выяснить, как можно встретиться с принцессой Дафной так, чтобы Софрония могла поговорить с ней наедине, но потом я услышал о своих братьях и понял, что в этом наверняка замешана моя мать.

Король Варфоломей, сидя в кресле, наклоняется вперед.

– И ты веришь, что твоя мать похитила твоих братьев.

Виоли борется с желанием нахмуриться. Евгения не имела никакого отношения к похищению принцев. Это были повстанцы. Но когда она смотрит на Дафну, то замечает, как что-то мелькает между ней и лордом Панлингтоном. Мужчина откидывается на спинку кресла, поджав губы.

– Я уверен в этом, – говорит Леопольд, снова переключая на себя внимание Виоли. – Гидеон и Рид сами мне сказали, когда мы нашли их на озере Олвин.

– Так и было, – добавляет Байр. – Это и была истинная причина, по которой мы сочли за лучшее отправить их в другое место, а не привозить сюда. Мне жаль, что я не мог сказать тебе об этом, отец, но мне показалось разумным сохранить это в тайне.

– Их отослали из Вестерии, чтобы они могли остановиться у союзников моей семьи, – добавляет Леопольд.