Звёздный камень

«Тогда решай, что тебе важнее».

По его мыслям прокатился вздох.

«А если я уйду?»

«О чем ты?»

«Ну… все же меня ненавидят?»

Софи оглянулась на друзей, молча взирающих на нее с изысканных стульев.

«Тебе придется долго извиняться, – сказала она. – Но я сомневаюсь, что мы можем тебя ненавидеть – даже когда очень, очень, очень хотим».

«Могла бы обойтись и без третьего «очень».

«Возможно. Но ты заслужил».

«Да, – он вновь проговорил мамины слова, а потом сказал: – Я лучше пойду, но я еще не решил. Мне нужно подумать».

«Думай, – ответила Софи. – Ты знаешь, где меня найти».

– Вообще-то, вас здесь не будет, если мистер Сенсен решит вернуться домой в ближайшие дни, – предостерег мистер Форкл, как только она завершила мысленный разговор. – Именно поэтому я просил вас сосредоточиться. Сегодня утром я получил свиток – у вашей матери он тоже должен быть. Там сказано, что охрана Люменарии прибудет за мной сегодня в пять вечера. Старейшины наконец-то согласились с тем, что нам нужно срочно допросить Руя и Бранта. Поэтому они перенесли мирные переговоры: они начнутся сегодня вечером.

Глава 75

Охрана прибыла к дому Сандора ровно в пять вечера, и Софи вздохнула с облегчением, заметив знакомое лицо – Правшу, гоблинку, которая сопровождала ее во время визита в Люменарию. Оказывается, Правшу назначили личной телохранительницей Софи на время переговоров, а вторая гоблинка должна была охранять Эдалин.

Сандор прочитал им длинный список правил и инструкций – а заодно поугрожал насилием и расчленением, если что-то пойдет не так.

– Нас хорошо подготовили, – заверила новая телохранительница Эдалин.

Софи решила звать ее Балериной – прозвище подходило кичке на ее голове и грациозным движениям, с которыми она пересекла комнату и передала им черные туники, штаны, туфли, похожие на шлепанцы, и перчатки.

– Простая одежда нужна для проверки безопасности, – пояснила Правша. – Как только вы разместитесь в замке, вам выдадут подобающее для переговоров одеяние.

– Наши комнаты будут рядом? – уточнила Эдалин.

– Вас поселят в двойных апартаментах, – ответила ей Балерина.

К сожалению, это были единственные хорошие новости. Все остальное оказалось так себе, начиная с того, что Софи запретили взять Эллу. Украшения, за исключением регистрационных медальонов, тоже не допускались, поэтому Софи пришлось оставить когнатские кольца, тревожную кнопку и «Удар исподтишка».

– Берегите себя, – прошептал Грейди, душа в объятиях жену и дочь. – Будем надеяться, что переговоры быстро закончатся.

– А сколько длились самые долгие? – спросила Софи и тут же об этом пожалела, потому что Эдалин ответила:

– Чуть больше трех месяцев.

Ее слова вертелись в голове Софи, пока ее обыскивали перед воротами Люменарии, – а когда рассказали правила пребывания в замке, стало еще страшнее. По сути, в них говорилось: «Если вы не идете на назначенную встречу или на бал, то сидите взаперти в своей комнате ради вашей же безопасности». Было сложно решить, что пугает больше: сидение взаперти или бал.

И так могло продолжаться месяцами.

Даже путь до комнаты показался бесконечным. В этот раз глаза не завязывали, но это не помогло, учитывая, как петляли коридоры, полные одинаковых лестниц и дверей.

– В ваших комнатах не будет окон, – предупредила Балерина. – Совет предоставил вам подземные апартаменты, где легче всего контролировать безопасность.

– То есть они запирают нас в подземелье, – проворчала Софи.

Правша улыбнулась.

– Не сомневаюсь, вы сочтете условия куда более приятными.

Комнаты действительно оказались красивыми – с мраморными полами, гобеленами на стенах и живописными картинами. Резные люстры отбрасывали теплый розовый свет, а вся мебель оказалась мягкой и обитой шикарными тканями. Декор был изящным и элегантным, цвета – яркими и величественными. Но без окон они были словно в тюрьме.

И на дверях было два замка – один для того, чтобы никого не впустить. Другой – чтобы не выпустить.

– Мы оставим вас переодеваться к вступительному ужину, – сказала Балерина. – Постучите четыре раза, когда будете готовы, и мы откроем дверь.

Щелкнул замок, и Софи, открыв гардероб, осталась перед лицом собственных страданий. На ее «дневных платьях» было столько рюшек, что даже наряды для котильона казались простыми. А у «вечерних платьев» было столько же оборок – а заодно чудесные бонусы в виде длинных подолов, корсетов и разных украшений, от которых хотелось умереть.

– Напомни-ка, как это относится к мирным переговорам? – спросила Софи у Эдалин, пока та помогала застегнуть сотни крошечных пуговиц выбранного шелковистого бирюзового платья. Оно было любимого цвета Софи, а юбка была не настолько пышкой, как у остальных платьев. Но корсаж с заниженной талией оказался таким тугим, что она сомневалась, получится ли в него влезть. А вырез сжимал и подтягивал в таких местах, что щеки краснели.

– Переговоры нужны не только для того, чтобы король Димитар расписался на клочке бумаги, – объяснила ей Эдалин. – Мы напоминаем миру о великолепии нашей культуры. Демонстрируем богатство, красоту и уверенность, чтобы произвести идеальное впечатление.