Звёздный свет

В отличие от Адама я не желала их смерти, потому что смерть была слишком легким выходом. Им даже не пришлось бы гнить в Абаддоне. Их души просто перестали бы существовать. Особенно теперь, когда покушение Сьюзен на мою жизнь даровало ей статус Тройки.

– Ты позаботился о том, чтобы убить человека, который, по твоему мнению, оборвал мою жизнь из-за слабых медицинских навыков. Собственного кузена. Неужели не сделаешь ничего с тем, кто действительно пытался от меня избавиться?

Пабло не пошевелил ни единым мускулом, но его глаз дернулся, и это заставило телохранителя, стоявшего ближе всех к нам, полезть под пиджак, вероятно в поисках пистолета. Те, кто сидел, оттолкнули стулья, чтобы подняться. Пабло поднял одну руку, чтобы успокоить их.

– Неужели моя просьба посадить их в тюрьму, чтобы они не могли причинить вреда другим людям, слишком велика?

– Нет, но, к сожалению, я не могу этого сделать.

– Потому что они слишком много знают?

– Очевидно, не только они. – Он откинулся в кресле, скрестив ноги, будто мы вели самую непринужденную беседу. – Что мешает мне всадить пулю тебе в голову?

Мой пульс не сбился, потому что, если бы Пабло хотел моей смерти, он бы отдал охранникам приказ стрелять.

– Я бы сказала, что твоя совесть, но ты борешься с ней. И будешь вести эту борьбу, пока в игре участвуют невинные жизни. Я понимаю, ты хочешь, чтобы твой отец исчез, но не убирай его трусливым способом. Не ликвидируй его способом Робби. – Я шла напролом, но мое внезапное осознание показалось точным. – Я же не ошибаюсь, что это он предложил использовать «Девушек Круга» в качестве оружия?

Пабло не подтвердил и не опроверг мои слова, но его кадык качнулся вверх-вниз.

– К тому же моя смерть не решит твою проблему. Я работаю не в одиночку, и все в моей команде знают, что ты задумал. Если застрелишь меня, они сообщат твоему отцу о перевороте. – Я произнесла это слово, надеясь, что не разыграла козырь слишком рано.

Пабло взглянул на мой телефон, который лежал на столе.

Я коснулась экрана, чтобы показать ему, что активного звонка нет.

– Они не ждут на том конце линии, и я не записываю разговор. В признании нет необходимости, когда устройство, которое вы в меня засунули, находится у меня. – Экран моего телефона погас, став почти таким же мрачным, как настроение принца. – Я здесь, Пабло, потому что верю, что ты не монстр, в которого тебя превратили обстоятельства. – Я положила руку на столешницу. – И верю, что в твоем сердце еще есть доброта, но, чтобы она засияла, тебе нужно либо оставить свои политические устремления, либо найти другой способ объявить своему отцу импичмент.

Пабло фыркнул.

– Королям нельзя объявить импичмент. Единственный способ отстранить их от власти – убить.

– Его убийство принесет тебе счастье? Ты действительно хочешь править этой страной?

– Да.

Мне хотелось, чтобы он засомневался хотя бы на мгновение, потому что укротить чью-то жажду мести проще, чем заставить отказаться от мечты.

– Тогда не начинай свое правление с казни невинных девушек. Начни с того, что посадишь за решетку тех змей, которых называешь друзьями, и собери группу настоящих товарищей. Истинных сторонников.

Он поджал губы, расслабил, а затем снова поджал, шестеренки крутились у него в голове.

– Разве не хочешь, чтобы мать гордилась тобой?

– Моей матери больше нет. – Хотя голос принца не источал нежности, но он утратил стальную твердость.

– Ты ведь духовный человек? – Любимым выражением мамы было: «Все или ничего». Я выбирала «все», но если не удавалось его достичь, то прибегала ко второму варианту. – Веришь в загробную жизнь?

Взгляд Пабло метнулся к телохранителям, к бармену, который потирал лоб за стойкой, а затем вернулся ко мне.

– К чему ты клонишь?

– Что, если я скажу, что в случае переворота твоя душа погибнет навеки? Что ты не воссоединишься с матерью? – Мой голос дрогнул, поскольку ишим наказал меня за раскрытие одного из тщательно охраняемых секретов нашего народа.

– У меня будет целая жизнь, чтобы искупить грехи.

– Твоей жизни не хватит, – заявила я, взглянув на перо, которое сверкало, как рассыпанные бриллианты, на испачканных половицах из черного дерева.

– Почему? Ты планируешь оборвать ее?

– Если бы я желала тебе смерти, ты бы уже был мертв.

Он рассмеялся.

– Ты действительно нечто, mi sol.

– Нечто, способное побудить тебя измениться? – Ну же, Пабло. Докажи, что у тебя еще есть совесть.

Смех оборвался, выражение его лица стало серьезным, и я почувствовала, что теряю его.

– Человек может многократно терпеть неудачу, но лишь пока не лишится гордости. Больше неудача меня не настигнет. – После некоторой паузы он добавил: – Их семьи ни в чем не будут нуждаться.

– Ни в чем? Деньги не исцелят разбитые сердца.

– Отец выколол мне глаз, когда я в последний раз пытался отстранить его от власти.

Я уставилась на тот, что у него остался.

– Значит, считаешь справедливым, что сорок девять молодых девушек заплатят за твое увечье жизнями?