Звёздный свет

Шершавая подушечка его большого пальца провела по тугому пучку нервов, и я охнула, мое зрение затуманилось по краям.

– Ох, ангелы. Адам. Что ты делаешь?

– Учу тебя, – пробормотал он, вновь приникая губами к моей шее и опускаясь ниже.

Я сжала его плечи, вероятно оставив отпечатки всех десяти пальцев.

Когда он ухватился за розовую бусинку соска, в моей сердцевине вспыхнуло тепло, и его имя опалило мои губы.

Не уверена, как долго я сгорала от блаженства, но меня осенило: я хочу, чтобы Адам сгорал вместе со мной. Опустив руки с его плеч, я провела ими по контуру густых длинных перьев.

Из его горла вырвалось низкое рычание, сотрясая воздух между нами, а движения его рук стали неуклюжими. Он отстранился от моей груди и прищурился.

Я не убрала руки, но замерла.

– Хочешь, чтобы я остановилась?

– Никогда, – почти прорычал Адам, вена на его виске так набухла, что резко выступала под темной копной волос.

Я опустила ладони ниже, поглаживая каждый вороновый ствол от стержня до кончика. Когда начала подниматься к основанию крыльев Адама, его взгляд стал свирепым, затем смягчился, а после снова наполнился мукой, будто он колебался между чистейшей агонией и совершенным экстазом.

Хотя наблюдение за игрой эмоций было захватывающим зрелищем, я наклонилась, чтобы снова попробовать Адама на вкус. Мои губы скользнули по грубой щетине к бархатно-мягкой мочке уха. Я поймала ее зубами, нежно покусывая, затем отпустила и проложила дорожку поцелуев ко рту.

Твердость его губ сравнима с крупоном[17], и они не смягчались. Не думаю, что какая-либо часть тела Адама способна смягчиться.

– Найя… Перышко… Детка.

Я не ускорила прикосновения к его крыльям, так же как не перестала осыпать поцелуями лицо, помечая Адама, как это делал он со мной. Мне хотелось растянуть эту нежную пытку до тех пор, пока ритм его сердца не сорвется.

Оргазм не станет первым в его жизни, но он впервые кончит со мной, и я хотела, чтобы Адам запомнил сей момент. Жаждала, чтобы это стало его единственным воспоминанием. Стремилась, чтобы мои пальцы заменили следы всех остальных, которые путешествовали по изгибам его упругой кожи.

– Ты когда-нибудь был с ангелом?

Он хмыкнул. С уст его сорвался рокот.

– Нет! – Ответ был в равной степени криком и шепотом.

– Значит, ничьи пальцы никогда не бывали там, где сейчас мои?

Адам издал еще один горловой, почти болезненный хрип.

– Нет. Ты первая. Ох, черт. – Он жадно хватал воздух. – Святое… Оперение. – Все новые слова срывались с его губ, но они не имели особого смысла. А потом Адам замолчал, и его тело тревожно замерло.

Я едва не перестала двигать руками, но один взгляд на его сомкнутые веки и приоткрытый рот подстегнул медленный танец моих пальцев, и я продолжила ласкать Адама, пока дрожь не сотрясла его жесткое тело и крылья и теплое пятно не расцвело на его джинсах, увлажнив мой пульсирующий живот.

Я в последний раз провела пальцами вниз и опустила их.

Адам все смотрел и смотрел на меня. А я не могла понять, счастлив ли он, зол или потрясен.

В наступившей затянувшейся тишине я вспомнила, что обнажена, и перебросила волосы на плечи, пальцами расчесывая пряди, пока они не легли на грудь.

– Тебе было… хорошо?

– Хорошо? – Адам поднял руку к моему лицу. – Ты только что погубила меня для всего человечества, Перышко.

Я хотела насладиться комплиментом, но не могла не задаться вопросом: а как насчет ангельского рода?

Взгляд Адама блуждал по моим глазам, выискивая в их глубине реакцию. Ожидал ли он, что я самодовольно ухмыльнусь, потому что наделена способностью видеть и осязать придатки, которые отличали нас от других? Сотни тысяч сверхъестественных существ обладали такой способностью. Все четверо неоперенных за этой дверью могли делать то, что только что сделала я. Это не достижение, просто ДНК.

– Мне нужно одеться. – Я развернулась и обошла его, чтобы схватить нижнее белье. Натянув его, я надела майку, затем джинсы. Застегивая их, я оглянулась через плечо.

Адам наблюдал за мной, нахмурившись, словно пытаясь разгадать загадку.

– Почему ты отстранилась?

– Чтобы одеться. – Я кивнула на его джинсы. – Хочешь, принесу тебе сменную одежду?

– Хочу, чтобы ты не отгораживалась от меня. Думаешь, я лгал, когда говорил, что ты погубила меня для людей? Потому что…

– Знаю, что не лгал. – Я уставилась на ковер, где лежало бы черное перо, будь его слова ложью. На ковре рядом с тумбочкой подрагивало только мое перышко.

– Тогда что, во имя Абаддона, я сейчас сделал не так?

– Это глупо, Адам. – Чем больше я зацикливалась на этом, тем больше понимала, насколько это глупо.

– Ничто из того, что заставляет тебя злиться или грустить, не является глупым. – Он сделал неуверенный шаг ко мне, осторожно обхватив рукой мое бедро. Его поза и хватка стали жестче, когда я не отступила. – Пожалуйста, скажи мне.

Я опустила взгляд на облупившийся розовый лак на ногтях и пожалела о своей неуверенности.