Звёздный свет

Адам касался только моих губ, но я чувствовала, как фантомные пальцы поглаживают и другое место, которое нагревалось и увлажнялось, когда он проводил по моей скуле.

– Я начинаю задумываться, не создана ли ты для меня. – Его бормотание наполнило нутро воробьями, а кровь их арией. – Потому что в тебе нет ничего, что бы я не находил пленительным.

То были просто красивые слова, но, Элизиум, как же сладко они ощущались на коже.

Адам обхватил мой подбородок и наклонил голову, заменив мягкостью рта затянувшееся царапание мозолистой кожи. От этого прикосновения охватившее меня сияние проникло в поры и заструилось в крови.

И здесь мне следовало остановиться.

Адам говорил, что терял голову, но если кто и лишился рассудка, так это я. Девушка, чья кожа переливалась при одном лишь дуновении его дыхания.

Вместо того чтобы сопротивляться, вместо того чтобы оттолкнуть, я скользнула руками к его шее и притянула голову Адама ниже, ближе. Я вкушала удары его сердца, жадно присваивая их себе, прежде чем поделиться собственными. Он слизывал их с моего языка, отпечатывая форму своего тела на моем, оставляя следы на моей тлеющей плоти.

«Я начинаю задумываться, не создана ли ты для меня».

Его слова отразились от большой алой мышцы в моей груди, раздув ее так стремительно, что я боялась, мои ребра пострадают, как и воля держаться подальше от такого льстеца.

Одной рукой Адам провел по изгибу моей шеи до плеча, затем костяшками пальцев коснулся обнаженной кожи руки. Кожа пылала под его прикосновениями, огонь распространялся, охватывая все места, к которым еще не прикасались. Я стала скоплением инферно, сверкающим космосом. Энергией и теплом.

Трение между нашими телами ослабило ненадежный узел, удерживающий мое полотенце, и оно соскользнуло. Разорвав наш поцелуй, я негромко охнула и потянулась за клочком хлопка, но тот проскользнул мимо моих вытянутых пальцев и упал подле ног.

Прохладный воздух сместил жар в моем теле, отправив бо́льшую его часть к щекам. Одной рукой я прикрыла грудь пока Адам резко и прерывисто переводил дыхание. Хотя я не стыдилась своей наготы, крылья раскрылись, стремясь обернуться вокруг меня.

– Нет! – Ладони Адама взметнулись, чтобы заблокировать мой пуховый щит. – Не прячься от меня.

Я замерла от ощущения давления на той части тела, к которой никто никогда не прикасался. Не сводя с меня взгляда, Адам убедил блестящее черное пространство между нами снова раскрыться, а затем еще более нежно опустил мою руку с груди.

У него раз десять дернулся кадык, прежде чем взгляд наконец скользнул ниже точки моего подбородка к розовым торчащим соскам. Затем еще ниже, на подтянутый живот, все еще слегка желтый. Глаза не сравнить с руками, но я чувствовала, как их взгляд царапает каждый изгиб, прежде чем остановиться на пучке светлых кудрей на стыке бедер.

Адам резко сглотнул, вернув наконец пылающий взгляд к моему лицу.

– Я понимаю, почему Ашер прятал тебя от меня. – Крылья Адама раскрылись и растянулись. Еще шире. – Он знал, что ты станешь моей одержимостью.

Отец прятал меня от всех мужчин, и вряд ли я стала одержимостью кого-то еще, но я приняла заявление Адама и сохранила его среди других сладких фраз, которыми он потчевал меня сегодня вечером.

Он погладил мои перья, и по тонкой пушистой паутинке пробежала дрожь. Когда достиг самого нижнего гребня, его руки замерли, как и мое дыхание.

– Можно?

Легкие сжались, отказываясь выпускать воздух, и я кивнула. Тогда Адам очертил V-образное основание моих крыльев, а его взгляд вернулся к моему. Я выдохнула и вдохнула новую порцию воздуха, когда Адам продолжил исследование. Тяжесть его взгляда и пальцев вновь пробудила тление, которое угасло, когда полотенце покинуло меня.

– Не могу поверить, что ты, из всех людей именно ты веришь в родственные души, – прохрипела я.

– Поверь мне. – Его пальцы коснулись чувствительного места, отчего спина выгнулась, а дыхание сбилось, – я тоже не могу. – Пальцами Адам вновь прошелся по моим перьям, его ласка была такой мучительно медленной, что с моих губ сорвался стон. – Но никак иначе я не способен объяснить то, как меня к тебе тянет. – Он опустил губы к изгибу моей шеи и стал посасывать мягкую плоть.

Запрокинув голову, чтобы предоставить ему доступ, я обхватила его за плечи.

– Я никогда не касалась своих крыльев. Ну… там.

Адам опалил дыханием мою влажную кожу.

– Только не говори мне, что причина в труднодоступности места.

Я улыбнулась. Отчасти он прав, но причина не в этом.

С каждым томным поглаживанием по моей спине пробегала волна мурашек.

– Нет. Я никогда не прикасалась к себе, потому что не хотела терять контроль и становиться рабыней плотских прихотей.

Он оторвал голову от моей шеи, чтобы взглянуть на меня.

– Тогда, полагаю, ты никогда не трогала себя, – одна его рука опустилась с моего крыла, и я почувствовала ее отсутствие сродни упавшему перу, но затем она скользнула меж моих бедер и медленно провела по влажным складочкам, – и здесь тоже?

С моих губ сорвался хриплый стон.

– Неуклюже и без особого успеха.