Звёздный свет

Я растянулся на ковре рядом с кроватью, очень напоминавшей мою, но там, где должна была быть дверь, оказалась только серо-коричневая штукатурка. Я уткнулся подбородком в шею, затем поднял голову и напряг живот. Облегчение от того, что джинсы застегнуты, накатило на меня одновременно с волной тошноты. Отпихнув женщину в сторону, я сел и, спотыкаясь, выбрался на балкон, чтобы опустошить желудок на камень внизу.

Спустя несколько минут, которые показались мне чертовым часом, я вцепился пальцами в перила и выпрямился. Солнце слепило слезящиеся глаза, а женщина позади меня шипела от отвращения к моей грубости.

Сделав несколько успокаивающих вдохов, я обернулся и посмотрел на нее сквозь утренние блики на стекле.

– Как я здесь оказался?

Женщина перестала бормотать, карие глаза распахнулись шире, став под стать форме ее лица.

– Ты спрыгнул со своего чертова балкона, вот как. – Она кивнула на каменное ограждение на расстоянии пары метров.

Гордость за то, что мне это удалось, пересилила большинство других мыслей в разуме. Но потом я вспомнил, зачем прыгал. Чтобы добыть больше спиртного, чтобы исцелить уязвленное самолюбие. Исцелить, наверное, не совсем верное слово. Заглушить.

Да… заглушить.

Мое миссией было подавить раздражение. И я его подавил, ладно. Однако, подобно бессмертному телу Найи, оно всплыло на поверхность вместе с еще большей дозой раздражения и толикой унижения.

Хотя окно моей спальни все еще оставалось открыто, мне больше не хотелось превращать кости в конфетти, поэтому я развернулся, поблагодарил женщину за то, что она позволила мне развалиться на ее ковре, отчего та замолчала, а я вышел из ее спальни.

Я постучал в дверь нашего номера. Когда никто не открыл, засунул руки в карманы джинсов. Пусто. Да катись оно все в Абаддон.

Выругавшись себе под нос, я направился к лифту, но мысль о том, что придется вести разговор с консьержем, дабы заменить ключ, заставила меня вернуться к соседке с квадратным лицом. Я позвонил в ее дверь.

Она открыла, красноречиво спросив:

– ¿Qué? – Что?

– Забыл ключ.

Она нахмурилась, когда я пронесся мимо нее, забрался на перила и прыгнул. Мое облегчение при приземлении превратилось в ворчание, когда левая нога ударилась о бутылку и я плюхнулся на задницу.

Вместо того чтобы столкнуться с камнем, я врезался в школьную скамью в огромном спортивном зале. Рядом со мной стояла Старла, чирлидерша, с которой я встречался, когда мне было пятнадцать, за год до встречи с Довом. Она разразилась хихиканьем, а затем толкнула меня помпонами из желтой фольги.

– Ты такой испорченный, Адам.

Я услышал, как ответил что-то пошлое, заставив ее захихикать еще сильнее. Эта девушка напоминала милую пикси, но при этом она в одиночку разрушила репутацию большинства второкурсников.

Она исчезла так же быстро, как появилась, и я снова оказался на террасе с пульсирующей болью в копчике и голове. Я поборол искушение прилечь и переждать похмелье, принимая солнечные ванны. Мне нужно было увидеться с командой и заняться делами. Я поднялся на ноги, избегая пухового одеяла из черных перьев, покрывшего скопление пустых стеклянных бутылок. Неудивительно, что мои внутренности напоминали спрессованный мусор.

Вытянув для равновесия одну руку, я переступил порог и раздвинул стеклянные балконные двери.

Весь воздух покинул легкие, когда предо мной предстало зрелище – мой лучший друг, сгорбленный, окровавленный, безжизненный.

Даже в самых ужасных фантазиях я никогда не представлял, что моя команда попадет под перекрестный огонь. Пошатываясь, подошел к Ноа и приложил пальцы к его шее. Несмотря на ледяную кожу, кончики уловили едва заметный намек на пульс.

Мозг перестал извиваться, как рыба на крючке, и все мои чувства обострились. Я тихо отступил на террасу, схватил самую большую бутылку за горлышко и на цыпочках прокрался в гостиную.

Мой пульс замер при запахе крови, а затем тело последовало его примеру при виде еще трех замолчавших друзей.

Сердце готовилось разорваться, я бросился к Галине, пока мысли о мести вспыхивали за веками, как неоновые вывески над стриптиз-клубами. Может, потому, что мои размышления не были направлены на какого-то конкретного человека, ишим меня не наказал. Не то чтобы это имело значение.

Ярость обжигала язык, когда я двинулся в глубь номера, готовясь к виду Найи в ореоле крови. Сжав кулаки, вошел в спальню, окинув тусклое пространство покрасневшим взглядом.

Найи нигде не было видно.

Я направился в ванную, включил свет и рассмотрел каждый квадратный дюйм мраморной плитки, мое сердце стучало так сильно, что вибрировала даже футболка.

Где, во имя Абаддона, Найя?

Вернувшись в спальню, я распахнул дверцы шкафа и не обнаружил ничего, кроме полупустых полок и раскачивающихся вешалок. Затем подошел к окну и едва не сорвал занавески. Стеклянные двери заперты, балкон пуст.

Я уже собирался вернуться в номер и проверить гостевую ванную, когда мой взгляд упал на верхний ящик комода. Приоткрытый и пустой.