Звёздный свет

– Они не слышат голос, но чувствуют твое тело. Ты уже врезался в десять человек. Еще раз, и я подниму тебя в воздух, так что будешь наблюдать за своей девушкой оттуда.

Я скрипнул зубами, пытаясь, черт возьми, успокоиться.

Ишим вздохнул, вероятно при виде еще одного из моих перьев.

– Не отвлекайся от цели.

Моя цель – омыть комнату алым цветом крови. Сначала отца, а затем и сына.

Ох… как же он будет истекать кровью.

Если я и потерял перо, то не почувствовал этого из-за своей пылающей ярости. Если бы только я владел огнем. Или пылью. Я бы испепелил остатки тела Переса-младшего и украл Найю прямо у него из-под носа.

Когда я предложил Дову сделать это – устроить погребальный костер и замаскировать Найю, – он пригрозил стряхнуть с меня пыль и велел мне прекратить истерику.

Если бы мне не требовалось сохранять невидимость ради Найи, я бы сказал истинному забрать свою пыль и засунуть ее туда, где не светит элизианское солнце.

– Через час все закончится. Вы с Найей завершите миссию. Ради всего ангельского, потерпи еще час.

Час, который покажется веком.

– Нам следовало подождать в отеле, – вздохнул Дов. – Я не должен был поддаваться на твои уговоры прилетать сюда раньше.

– Как ты можешь позволять людям изводить наш род, Иш? – Мой голос звучал громогласно. Слова вылетали точно молнии. – Как можешь позволять лапать их без согласия? Как?

– Наш род приспособлен к борьбе с такими низкими существами.

– Нет! Если бы мы с Ноа не выловили Найю из того болота, она бы до сих пор была там. – Возможно, услышав мой крик, Найя оглянулась в мою сторону. Когда я увидел ее спокойствие и силу, то отступил и – отчасти – успокоился.

– Согласен, но она бы не умерла.

– Еще пять лет. Что, если к тому времени ее бы никто не нашел?

– Вот почему в нашем мире есть офанимы. Кроме того, у Найи любящий отец. И мать, которая, без сомнения, отбросила бы небесные последствия и незаконно покинула бы гильдию, чтобы помочь дочери.

Селеста могла бы. В мгновение ока. Она бы пожертвовала собой ради Найи. От одной мысли, что Селеста станет нефилимом, по спине пробежал холодок. Из всех вознесенных, которых я встречал, она одна из моих любимиц. Вспыльчивая женщина со стальными костями крыльев.

Какой потерей это стало бы для Элизиума.

Ашер бы боролся за нее. В этом я не сомневался. Что, несомненно, принесло бы ему ту же участь, что и возлюбленной – сожженные полумесяцы и приговоренную к исчезновению душу.

После изгнания родителей Найя последовала бы за ними.

У меня свело желудок.

Если Найя потеряет свое бессмертие…

Если она перестанет существовать…

Тронный зал померк, и я перенесся на залитую дождем каменную террасу.

Я бы приписал это видение касанию одного из своих пушистых отростков, но это не воспоминание, потому что в нем присутствует безликая девушка и ее уносил в небо Сераф Ашер.

Мгновение спустя я вернулся в комнату с объемным звуком.

Что за…

Я потер грудь. Эта безликая девушка – Найя? Неужели из-за беспокойства я начал видеть галлюцинации, что Ашер забрал ее у меня? Хотя это сокрушило бы мое сердце, суровая правда заключалась в том, что Найя была бы в большей безопасности вдали от таких, как я.

Глава 66 Найя

При каждом удобном случае я смотрела на Адама через плечо Пабло.

Моему чернокрылому товарищу удалось успокоиться, хотя вибрации его ярости прокатились по комнате.

– Что тебя привлекает больше жениха, mi sol?

Я отвела взгляд, но не раньше, чем Пабло проследил за ним.

– Ах-х, – произнес он.

Мое сердце оборвалось.

Что он имел в виду под «ах-х»?

Мог ли он увидеть Адама?

Я рассудила, что если бы принц видел его, то уже предупредил бы одного из двух телохранителей, которых ему разрешили взять с собой, а они оба стояли, словно гаргульи, достаточно далеко, чтобы обеспечить боссу уединение, пока тот общался с главами различных государств, но довольно близко, дабы вмешаться в случае нападения.

– Облицовка. Смотрится очень эффектно, правда? Миллион турмалинов вручную вшит в парчу, чтобы создать очертания лилий «старгейзер».

– Звучит затратно.

– Отец хотел построить мавзолей грандиознее Тадж-Махала в честь любви всей своей жизни. Так он и сделал.

Я уставилась на мозаику под своими золотыми шпильками не столько в ужасе, сколько в потрясении.

– Твоя мать похоронена здесь?

– Ты не знала? Это сооружение называется Купол Асусены.

Я снова подняла взгляд на принца.

– Ты забываешь, что я приехала в твою страну не в качестве туриста.

– Разумеется. Как глупо с моей стороны. – Он рассматривал удлиненные пестики, торчащие из одной из лилий.

– Твой отец действительно любил твою мать.

– Единственный человек, которого он когда-либо любил. Ну, кроме него самого.

Не отрывая взгляда от узорчатой стены, я вспомнила то, что Пабло сказал мне ранее.

– Полагаю, у вас много общего.

– У нас с ним нет ничего общего. Ничего. – Будь Пабло неоперенным, он бы потерял перо.

Вместо того чтобы тратить силы на опровержение его слов, я сказала:

– А вот и последний гость. Время для твоей речи.

– Наблюдательная.