Звирьмариллион

- Ах вы ..... (термин опущен) ...... (глагол опущен) ....... (прилагательное опущено)!

Эти слова окончательно разъярили гномов, и великий король Тингол Серая Мантия первый и последний раз в своей жизни понял, что такое всерьёз ответить за свои слова. Само собой несдержанных гномов тоже порезали, но некачественно, и двое сумели сбежать в свой Ногрод, где два с половиной месяца подряд рассказывали о подлости и вероломстве эльфов.

А тем временем в Дориате происходили плохие перемены. Со смертью Тингола Мелиан больше ничто не удерживало в Средиземье такие мелочи, как целый народ, продолжающий на неё надеяться, или дочка с внуком в счёт не шли. Мелиан наказала беречь сильмариль, сняла напряжение с колючей проволоки и отвалила, не мешкая. Гномы же собрали войско, пришли в Дориат и учинили резню, а изнежившиеся за сотни лет безбедной жизни режимные эльфы оказать сопротивление не сумели. Но случилось так, что когда гномье войско с победоносным видом возвращалось обратно, лес наполнился звуками рогов, и посыпались стрелы - это Берен решил тряхнуть стариной, и вместе со своим сыном Диором во главе отряда зелёных эльфов совершил очередной акт возмездия, и ни один из гномов не добрался до дома. В качестве военного трофея Берену достался Наугламир с сильмарилем и проклятие гномьего короля впридачу. Берен огорчился и приказал бросить остальные сокровища в реку, видимо опасаясь, что и их кто-нибудь проклянёт. После этого прославленный герой вернулся к жене, а Диор отправился царствовать и править тем, что от Дориата осталось.

Как-то раз осенней ночью в двери Менегрота кто-то постучался, и оказался этот кто-то ни много ни мало, а повелителем зелёных эльфов. Молча подал зелёный молодому королю шкатулку, а в ней лежал всё тот же Наугламир. Диор взглянул на него и понял две вещи - что Берен/Лютиен окончательно померли, и что зелёный повелитель оказался умнее, чем выглядел, и не стал пытаться сильмариль заиграть. Надел Диор ожерелье и стал прекраснейшим из детей мира всех рас, хоть в школу фотомоделей, хоть куда. Узнавшие об этом Феанорычи окрысились, и принялись готовится к очередной усобице. На этот раз свара получилась на славу. Диор перебил 42,8 % сыновей Феанора (троих из семи), но и сам погиб, а его детей жестокие враги бросили умирать в лесу. Маэдрос, на которого отрезанная рука ещё оказывала облагораживающее действие, искал их и аукал, но чем всё это кончилось и что он с ними сделал, когда всё-таки нашёл - легенды умалчивают. Последние остатки благолепия Дориата были порушены, а народ перебит, но последние из синдара сбежали к морю, и среди них была дочь Диора, Эльвинг, у которой в косметичке лежал Наугламир, замаскированный под кооператорскую дешёвку.

О ТУОРЕ И ПАДЕНИИ ГОНДОЛИНА

Злобные несчастья преследовали всю Хуринско-Туринскую родню, но за всех отыгрался Туор, двоюродный брат Турина, хотя и его жизнь складывалась поначалу весьма обыденно: в юности он три года пахал в рабстве у нехороших людей, но потом сбежал и занялся мелкой партизанщиной. И остался бы Туор рядовым героем, но случилось так, что повелитель вод Ульмо решил вплотную заняться Средиземьем: слишком часто стали плеваться в светлые струи ручьёв грязные орки, а поскольку ручьи тоже были Ульмовым воплощением, то понятно, что такие дела ему в конце концов надоели. В качестве орудия своего замысла Ульмо выбрал Туора иметь дело с эльфами ему уже тоже надоело. И вот Ульмо заставил Туора уйти с партизанской тропы, добраться до моря и навеки полюбить эти синие просторы, в надежде, что Туор в благодарность за экскурсию, не мешкая, примется за дело. Но молодой человек поначалу ожиданий не оправдал. Он поселился на побережье и предался лени и безделью, так что пришлось послать семерых огромных лебедей, летящих с юга. Увидев их, Туор сразу понял это как знак: дескать, он долго медлил, что делает честь его понятливости - кто другой бы мог и не догадаться.

Так Туор пришёл в покинутые залы первого города Тургона, и нашёл там его меч, кольчугу и щит с личным номером. Туор их надел и вышел опять к морю. Там, среди восьмибалльного волнения, раздался величественный голос повелителя вод. Инструкции были краткими: добраться до Гондолина, а дальше всё само собой пойдёт. Туор было застремался, и Ульмо дал ему в провожатые эльфа-моряка, последнего из пытавшихся доплыть на Запад. По такому случаю Ульмо не стал его окончательно топить, и моряк преисполнился изумления. Без приключений довёл он Туора до Гондолина, а уж там его встретили как и полагается - по одёжке. Звенели трубы, били барабаны, эльфиянки делали нарочито скучающие лица, но самую кислую гримасу состроила, конечно же, Идриль, дочь Тургона.