Звирьмариллион

Валар по своей укоренившейся привычке держали совет, и лишь только Тулкас дергался, когда приходили сообщения, что кого-то похожего на Мелькора видели то тут, то там. Тени удлинялись, а потом, когда стало ясно, что Мелькор покинул Валинор, они снова укоротились. Но в воздухе уже попахивало нехорошим.

ОБ ОМРАЧЕНИИ ВАЛИНОРА

Дальновидец и прозорливец Манве мудро вычислил, что Мелькор отправится в развалины своей старой базы, на север. Но подлый Мелькор отправился на юг, заставив таким образом Тулкаса и Ороме впустую оглашать полярные просторы цоканьем подков и дурацким смехом.

В те времена на югах проживала некая Унголиант, кадавр неудовлетворённый желудочно, и Мелькор предложил ей контракт она делает всё, что ему нужно, а он ей даёт всё, что она пожелает. Юридическая безграмотность в те времена была ужасной, и туманная формулировка не вызвала протестов. Унголиант в совершенстве владела технологией "стелс" и, накрывшись плащ-палаткой со свето-радиопоглощающим покрытием, они с Мелькором пошли заходить с тыла.

Момент был выбран удачно - Манве, чтобы сгладить впечатление от недавнего разгона демонстраций, задумал устроить Праздник Урожая. К тому же смутное предчувствие шевелилось в нём и создавало неприятное ощущение. "Пусть порадуются, - думал Манве, глядя на весёлых эльфов, - в последний-то раз..." И вправду, нольдор и ваньяр нарадовались вволю, и к вечеру на улицах не осталось ни одного эльфа, стоящего на ногах, все лежали и спали. Лишь из-за гор, со стороны селений бестолковых телери ещё слышались музыка и песни. Для создания вящего эффекта безмятежности на гулянку было приказано явиться и Феанору, и он подчинился, но прибыл в нарочито драном ватнике и стоптанных кирзачах, а Финве сказал:

- Я король, и я же отец врага народа. Неудобно как-то. Вот снимете с парня судимость, тогда и царить приду.

"Ага, - подумал и. о. короля Фингольфин. - Я прямо исстрадался, жду - не дождусь, когда же ты меня обратно с трона погонишь". Но потом, по ходу пира, становясь всё более и более радостным, он расчувствовался, и нахлынули на Фингольфина братские чувства.

- Феанорчик, братан, ты уж извини... Вот видишь меч? Так я его сейчас сломаю. Тьфу ты, не ломается, зараза, ну ладно. Я для тебя теперь что хошь сделаю - ну хочешь вот ещё налью? То есть не налью конечно, потому что валар запретили, но всё остальное хоть прям счас! И пойду с тобой куда угодно тоже...

Трезвый и, как следствие, мрачный Феанор злобно смотрел на брата, ничего не говоря.

А в это время Мелькор и Унголиат, принявшая образ огромной паучихи, подбирались к деревьям, и наконец она вонзила в них свой чёрный клюв, высасывая свет, а Мелькор радостно прыгал рядом и тыкал в стволы копьём, приговаривая: "Так тебе и надо, мало шоколада!", непонятно кого имея в виду - Илюватара или Манве. Так в Валинор пришла тьма. Песни смолкли, танцы прекратились, а тени удлинились неимоверно. В наступившей темноте были слышны только причитания телери, которым вновь что-то не нравилось.

Но Манве со своего высокого трона посмотрел вдаль, и взгляд его пронзил ночь, и там, за мраком, он увидел низколетящий высокоскоростной объект. И понял Манве, что Мелькор приходил и ушёл так же ясно, как Штирлиц в аналогичной ситуации ясно и уверенно опознал лыжников. Началось преследование, но Унголиант отстрелила пакет инфракрасных ловушек, и ещё долго бегал в темноте Тулкас, нанося удары в пустоту. Мщение Мелькора свершилось.

Тем временем в Валиноре сработала система аварийного освещения - на небе загорелись звёзды. Эльфы наконец смогли найти дорогу к валарской резиденции, и окружили её толпой, еле сдерживаемой охраной. Яванна, осмотрев деревья, сообщила:

- Плохо дело. У меня запчастей нет, разве что стрельнуть у кого... Я конечно ничего такого в виду не имею, но вот сильмарили как раз бы подошли.

И тогда заговорил Манве:

- Осуждённый Феанор, вам команда ясна?

Но Феанор молчал. Тогда в разговор вступил грозно ухмыляющийся Тулкас:

- Ты чо, мужик, обурел в корягу? Страх потерял? Я вот дурак, а и то понимаю, что раз эту страну сделали мы, так и всё, что тут сготовлено, тоже наше. А что не наше, так тоже наше, хе-хе-хе.

- Заткнись ты со своими остротами, - оборвал Тулкаса Ауле, лучше других понимавший сердца трудового народа. - Дай хоть подумать, перед тем как отбирать, может, и сам отдаст.

И тогда Феанор с горечью заговорил:

- Срок дали, стакана не налили, заточку отобрали - а теперь и последнюю радость вам отдай! - он рванул на груди фуфайку и залился слезами. - Всё, всё что нажито честным трудом, я жить не буду! Мелькор, падла, правду говорил - гады все вы, один другого стоит.