Звук, который ты захочешь услышать

— Куда-нибудь попробую устроиться, еще не думал. Спасибо тебе за всё, — сказал Иохель, попрощался и пошел по адресу, нацарапанному печатными буквами на обрывке газеты.

_____________________

[1] «Краткий курс истории ВКП(б)» — настольная книга каждого сознательного советского человека. Авторство приписывали И.В. Сталину.

[2] «Подождите. Можете мне помочь? Пошлете телеграмму? Моему другу. За это заплатят, конечно же». — Доктор разговаривает на «школьном английском» с ошибками, но мы его за это простим.

[3] Напишите моё имя, адрес госпиталя и слово «помощь». Больше ничего. Пожалуйста, не говорите никому.

[4] В хирургии держать крючки ставят начинающих, в переносном смысле — доверять только неквалифицированную работу.

[5] Обход с участием академика в клинике сильно перекрывает по количеству участников большой королевский выезд. Кто видел хоть раз, не забудет никогда.

[6] Для тех, кто забыл (или не читал) перечень персонажей из «Осени…» — доктор родился в 1913 году.

[7] Сева Новгородцев рассказывал эту историю, на авторство не претендую.

[8] В 1936 году Эриксон опубликовал первую статью о своем методе.

Глава 3

Как выяснилось, Синицын снял небольшой домик на окраине, который казался случайно сохранившимся кусочком Пиллау [1] с маленьким садом на заднем дворе — в нем даже стекла в окнах сохранились от прошлой жизни. Скорее всего, от неизбежных для завоеванного города неприятностей его спасло то, что в нем поселился кто-то из командования.

— Здравствуйте, Иохель Моисеевич, — поприветствовал Синицын доктора. — Проходите, тащ майор, помыться с дороги, пообедать чем бог послал. Вещи твои я из гадючника, в котором ты жил, забрал. Всё почистил, погладил, ничего не пропало.

Синицын вел себя так, будто они расстались накануне и он продолжил заниматься тем, чем должен: заботиться о чистоте, пище и уюте.

— Здравствуй, Сидор Иванович. За заботу спасибо. Помыться, это хорошо, а то я после этих путешествий уже чесаться начал.

— Так вода горячая есть, я подготовил. Утром как узнал, что пароход твой прибывает, так и начал готовиться. Вот и ванная, — он приглашающе распахнул дверь. — Всё на месте, мыло, мочалка новая, вот полотенце свежее. Мойтесь, тащ майор, белье принесу сейчас.

Мыться одной рукой было ужасно неудобно, но Иохель упорно тренировался, понимая, что чужие руки, с помощью которых можно будет помыться, найдутся не всегда.

Синицын закончил накрывать на стол одновременно с выходом доктора из ванной, Иохель услышал звякнувший о тарелку прибор.

— Ну вот, теперь пообедать, и все слава богу будет, — сказал Синицын, наливая в тарелку густой суп, от которого пахло давно забытым домашним уютом. — Водочки налить?

— Не надо, от водки голова болеть будет, — остановил Иохель Сидора.

— Ну и хорошо, а то водка тут дрянная, тащ майор.

— Так зачем же ты мне ее налить хотел?

— А другой ведь нет. Если выпить хочется, то и такую проглотишь.

— Прячь свою водку, Синицын. А суп вкусный, спасибо, — сказал Иохель, у которого горячая еда вызвала просто зверский аппетит. — Рассказывай, что там дома.

— А что рассказывать, как было, так и есть. Как телеграмму получили, Мария Ароновна, конечно, поплакала немного, а потом и говорит, мол, давай, Сидор, собирайся, раз сынок мой тебя зовет, так ты там должен быть ко всему готовым. А мне что, я чемоданчик собрал и поехал, много ли ума на то надо? А сестрицы Ваши, Иохель Моисеевич, тоже в порядке, деточки их здоровы, мужья трудятся. Приедем, сами увидите. Вы сейчас отдохните, а я схожу билеты до Москвы на завтра закажу.

— Какие билеты, Синицын? Мне еще надо из пароходства уволиться, а это не один день.

— Уволиться и по почте можно, я уже договорился, документы в Арзамас пришлют. А сейчас вот заявление только напишите, вот образец, я отнесу, там девчата хорошие, всё сделают.

Гляуберзонас давно заметил, что где бы ни появлялся Синицын, через очень короткое время он становился очень хорошим знакомым всяким писарям, каптерщикам, телефонистам и прочим нужным людям, которые оказывали ему (а через него и Иохелю) всякие мелкие, но нужные услуги вне очереди. Как Синицын рассчитывался, Иохель никогда не интересовался, воспринимая это приятным плюсом, уравновешивающим постоянное брюзжание ординарца. Вот и сейчас, Гляуберзонас был уверен, что и девчата из отдела кадров, и кассиры на вокзале, и неизвестные, сообщившие о прибытии парохода, и дворник, и еще куча всякого народа уже участвовали, сами о том не подозревая, в созданной Сидором Ивановичем системе.

Решать ничего не хотелось, желание было — отдаться течению и хотя бы на время про всё забыть. Иохель написал заявление, отдал Синицыну и отправился спать на старинную кровать, настолько широкую, что на ней легко уместились бы и четыре Иохеля.

* * *