Звук снега

– Об этом говорили по всей Англии где-то года три назад, – начал Гай, сразу вспомнив, какие взрывы гнева и истерики вызывали эти разговоры у Лидии. – По слухам, Джоанна вышла замуж за Космо ди Каппони по банальной причине и по той же причине решила избавиться от него несколько месяцев спустя. Однако подозрения так и остались подозрениями, никаких доказательств найдено не было. Лидию, естественно, страшно раздражало то, что в этих сплетнях затрагивалось и ее имя.

– Естественно, – сухо сказал Рэн, отрезая кусочек сыра. – И ты хочешь сказать, что эта кузина имеет какое-то отношение к Майлзу, не так ли?

– Да. Она его новая няня или гувернантка, если тебе так больше нравится.

Гай не удивился бы, если бы друг, услышав такую новость, закричал на него или даже выругался. Но как объяснить ему, какова Джоанна на самом деле, он не знал. Собственно, он и сам себе не мог бы это объяснить.

У Рэндольфа отвисла челюсть, и он несколько мгновений сидел, не шевелясь, с открытым ртом.

– Ты это не серьезно, – произнес он наконец. – Прошу тебя, Гай, не шути такими вещами.

– Но я сказал абсолютную правду, – сказал Гай.

Он сделал изрядный глоток вина и начал быстро, но достаточно подробно и все более увлекаясь рассказывать о том, что произошло, начиная с того момента, когда Джоанна объявилась в библиотеке, и заканчивая разговором у конюшни и его отъездом.

– Теперь ты понимаешь, почему я рассеян и слегка не в себе, – закончил Гай свою печальную историю.

Забывший о еде Рэндольф молчал, опустив свою златокудрую голову и сложив пальцы домиком. В отличие от Малколма, Рэндольф имел привычку обдумывать полученную информацию обстоятельно и не торопясь, но зато и сделанные им выводы почти всегда были правильными.

Наконец Рэндольф поднял голову и внимательно посмотрел на друга.

– Вот что я тебе скажу, Гай. Я считаю тебя рассудительным человеком. И ты всегда был таким, а знаю я тебя с тех пор, когда мы оба были еще мальчишками. В твоем здравомыслии я засомневался только единственный раз – когда ты решил жениться на Лидии. Но это особый случай, имеющий под собой известные смягчающие обстоятельства.

– Спасибо, конечно, что ты извиняешь меня за этот поступок. Но я совершил его вполне сознательно и несу за него полную ответственность, – сказал Гай. – Это касается и того, что происходит сейчас.

Рэн на мгновение задумался, затем с одобрением посмотрел на друга своими голубыми глазами.

– Это несомненно. Ты ни за что не оставил бы Майлза с кем-то, в ком не был бы уверен. Тем более учитывая неважное эмоциональное состояние мальчика, о котором ты только что рассказал.

– Безусловно, не оставил бы. Конечно же, в том, что касается Майлза, я ей полностью доверяю. Но я не это пытаюсь тебе объяснить, – с легким раздражением сказал Гай.

– Что же тогда? – спокойно спросил Рэн.

Гай взъерошил пальцами волосы, пытаясь отогнать воспоминания о Джоанне – о том, как она, заливаясь слезами, совершенно потерянная сидела с опущенной головой в детской, о том, как страшно закричала, узнав, каким образом погибла Лидия.

О боже! Эти образы преследовали его постоянно. Он вновь и вновь ощущал тепло ее мягкого тела, почти так же ясно как тогда, когда поддерживал ее у окна, ощущал аромат роз, который источала упавшая на его щеку прядь шелковистых волос. Он видел, как она, будто ребенок, забыв обо всем, плачет – всхлипывая, судорожно глотая воздух, хлюпая носом и растирая кулачками опухшие от слез глаза. Джоанна представала в его памяти трогательной, ранимой… и необыкновенно милой. Такой он видел ее позже, стоящей рядом с Майлзом и собакой, которую она тому подарила. Тогда Джоанна улыбалась так, будто десять раз отметила Рождество и получила лучшие подарки. Тогда он попросил у нее прощения, держа ее за руку и жалея о том, что надо уезжать. Интересно, что чувствовала в его присутствии она? Безусловно, Джоанна достаточно умна, чтобы понять смысл подаренного им стихотворения Донна. Но сможет ли она простить его хамское поведение? Хочется надеяться, что сможет. Но это только надежда.

Гай глубоко вздохнул.

– Я пытаюсь объяснить, что не доверяю себе самому, – ответил он наконец. – Я… я никогда не думал, что могу настолько запутаться в собственных чувствах.

– О! Кажется, я понял, – сказал Рэн. – Раз дела обстоят так, я полагаю, что тебе немедленно следует ехать в Вейкфилд. Здесь в таком состоянии ты ничего путного не сделаешь. И вообще, сейчас тебе гораздо важнее побыть с сыном, кстати, это нужно вам обоим, и разобраться, какие чувства ты на самом деле испытываешь к Джоанне ди Каппони. – Он одним глотком опустошил бокал. – Что тебе ни в коем случае не следует делать, так это оставаться в городе и изводить себя мыслями или пытаться спрятаться от проблем.

Какое-то время, уперев взгляд в стол, Гай размышлял над словами друга. Конечно, Рэн прав. В Лондоне он попусту тратит время. Сейчас его место в Вейкфилде рядом с Майлзом. С Майлзом и Джоанной. О боже, пора признать, что он ужасно скучает по ним обоим. Именно мысли о них мешают ему сосредоточиться на чем-то ином.

Решение было принято. Гай встал.