Звуки, которые нас окликают

Я запрыгивала в эти маршрутные комнаты с горячим беляшом в руке, спала вечерами на сидении, раскрыв рот (очень уставала после учёбы), писала тексты, смотрела в окно.

Я больше здесь не живу, но мои руки ещё пахнут мыльной отдушкой и почему-то совсем не мёрзнут без рукавиц.

***

Снова на остановке, жду трамвай. Глазами по расклеенным объявлениям и плакатам шарю, бегаю. Скучно стоять. Вдруг из-за спины старческий голос — начинает вещать мне историю про потерянные волосы.

Оборачиваюсь и вижу милую бабулю, причём такую, знаете, из модниц: шляпа бордовая формованная (с полями вниз!), пальто под цвет, накрашена. Видимо, подумала, что я интересуюсь объявлением «Покупаем волосы. Дорого».

Так вот, с её слов выходит, что бабуля всю жизнь растила волосы, а как обрезала, решила продать. Раньше, в её молодости, брали сильно дёшево — не отдала, а теперь вовсе не берут. «Ибо крашены ацкой хной».

А я смотрю в её глаза, ну, то есть, иногда поглядываю, киваю, а иногда осматриваю её бегло, всё думаю: «Шо ж ты делаешь, зачем мне всё это рассказываешь? Я ж про тебя напишу…»

Вдруг к бабуле подходит бомжуля. В его сторону летят крики: «Ой, уйди! В поликлинику топай! Я пенсионерка. Нет у меня денег!» Возможность-то продать волосы она потеряла.

И тут приезжает мой трамвай, что жаль.

АД СИМВОЛИСТА

Зима для перфекциониста благостное время: казалось бы, ни вразнобой уложенной плитки, ни кое-как покрашенных скамеек, только белая скатерть снега, в марте с россыпью талого какао, только и всего.

Прорехи в матрице обнаружились внезапно. Оказывается, существует ещё одна локация неупорядоченности — полотна некоторых заборов. Арматурины приварены через равные промежутки, выведены на единую высоту, но их верхние срезы, торчащие в весеннее небо, смотрят в разные стороны!

Идёшь вдоль длинного школьного забора и отмечаешь, как арматурины, бегущие на тебя, глазеют растерянно (или восторженно?) по сторонам — кто? где? что? кто? где?

Над ними мокрые тополиные ветки, серые крыши, серое небо…

Если небо хмурится, значит, над тобой «сгущаются тучки» — вскоре начнутся какие-то проблемы, — предупреждает детский сонник (да, есть и такой). А не хочешь проблем — учись считывать знаки. Это ничего, что много мук приносят эти свободные самотолкования, приносят тревожности, энергосгорание и прочее; главное, что проблем никаких.

Особенность (не способность, не возможность, — особенность) наделять смыслом символы, символизировать всё и вся, реально усложняет мне жизнь.

Недалеко от моего дома недавно выросли две многоэтажки. Самые обычные многоквартирные кубики, изначально серые, но украшенные большим, разорванным на два фасада рисунком, таким, что видно издалека.

Увидев дома однажды и тут же наделив их роспись смыслом, я сама себе сказала: «Вот в этих я бы точно жить не стала». А на фасадах не демон от Врубеля, не призраки Борисова-Мусатова, и даже ничего напоминающего медузу Мальчевского, просто несколько линий. На одном доме линии дугой уходят в землю, на другом — волной устремляются в крышу, в небо. А уходить в землю и уходить в небо, как по мне, значит одно и то же — ничего хорошего. Один путь для одной категории граждан, другой — для второй. Праведные — неправедные. Плохое — хорошее. Брать квартиру — не брать. Я бы не взяла. Мне, желательно, дом с линией горизонтальной и поярче. Можно с мозаикой, можно с портретом Чехова, как в Таганроге. А вот этих ваших волн не нать.

И так подумаешь, порой, подумаешь, походишь вокруг да около, развернёшься и почапаешь, оставшись при своём.

Скидка — признак истекающего срока годности.

Молчание — знак согласия.

Смех без причины — признак дурачины.

Флаг, гимн, софийский собор в Новгороде, пароход «Елизавета», царь-ваза и царь-вертолёт — символы сами знаете чего.

А рассматривание забора — признак тунеядства, не иначе.

***

Дети нынче — поколение комментаторов.