Звуки, которые нас окликают

Фотографирую девушку, в поисках интересного ракурса укладываюсь спиной на асфальт. В это время мимо пробегает группа детей, спортсмены лет 10–12: ⠀⠀

«Не лежи, простудишься»,

«Видимо, скоро вещи будут в моде, надо такие брать»,

«Хороший фотограф готов на всё».

ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ЛЕГЧЕ?

На автобусной остановке была свидетелем сцены: маленькая девочка — купол куртки да пипка-нос — и её мама провожают кого-то третьего; когда подходит автобус и этот кто-то шагает к раскрытым дверям, девочка кричит пронзительно ему в спину: «Береги себя!»

Она ещё не знает, от чего именно нужно себя беречь, не понимает слов, но наставляет так искренне и громко, что я вздрагиваю.

Я в этом мире всего ничего, всего пару десятков лет.

Я никто почти всем, я мало умею.

Я не реликвия, не символ и не визитная карта.

Ко мне не приходят ежегодно миллионы, внутри меня ничего великого не свершилось…

Но и то, в чём вершилось, — не сберегли. Ценное, великое, значимое — чёрное облако и красный дым.

Как ещё доказать тебе, что ты смертен? Сегодня — смертен как никогда.

И никто на площади ради тебя не встанет на колени.

Как это, я смертен? Уйду в никуда, а вот это вот всё останется — всё как есть, как стояло всегда, все вот эти зима, весенняя грязь и осенний школьный звонок? И чашка от овсянки займётся белой коркой?..

Не кричи. Не останется.

Катится по зелёному лугу «Лондонский глаз», взлетает в небо выхлопом крошева Колизей, уходит под землю московский Кремль…

Теперь тебе легче умереть?

Ты выходишь из квартиры в серый апрельский день. И снова автобус, снова кондуктор поправляет зелёный шейный платок, у груди девочки кажет язык волосатый терьер (ему умирать раньше всех), за окном частокол новостроек и солнце сквозь облака…

К твоим ногам уже брошены западная, северная и южная розы. Но не долетает ни дыма, ни пепла. И, если забыть, что твоя жизнь могла стать чем-то бо́льшим, можно прожить ещё один день.

«Мы отстроим Нотр-Дам вместе», — заявил президент Франции.

Собор восстановят. Но ты этого, возможно, уже не увидишь…

«Береги себя».

***

Стоит женщина, прижимает к уху мобильный. Вся такая напряжённая, одной рукой держит телефон, другой заговорщицки прикрывает рот. Первое слово слышу тревожное и громкое: «Что?!» Думаю, мало ли какое ЧП у человека случилось… Но дальнейшие фразы меня насмешили:

— Таракан в ванной? — восклицает женщина. Потом даёт кому-то шикарный совет:

— Ну, выйди в коридор.

Потом уточняет: — Он живой, да?

Потом часть разговора я не слышала, но застала шикарный финал:

— Таракана легко убить. На него нужно просто встать ногой и всё. Потом возьми бумажку туалетную и убери.

До свиданья, друг мой, до свиданья…

ПОТЕРЯТЬСЯ

И НИЧЕГО НЕ ПРЕДСКАЗЫВАТЬ

Для нас так естественно — ожидать.

Конструировать, фантазировать, накручивать, тратить энергию на проживание будущего, которое, возможно, никогда не наступит. И, чем чаще ожидания оправдываются, чем чаще с губ слетает безвкусное «Я так и думал», тем меньше остаётся от интереса… жить.

Не потому ли я так полюбила сюжетные, но абстрактные стихи, в которых я могу потеряться и ничего не предсказывать, стихи, которые ещё могут меня обмануть.

Как вы думаете, чем закончится, например, этот текст?

Кто я такой? Я тот, который,

тот, кто, а также тот, кого.

Я прислан быть одной конторой,

взамен какого-то того.

Он тоже тут был тот, который,

и в прочем мне почти родня,

но он отозван был конторой,

а вместо выслали меня.

Как вы думаете, чем закончится этот текст? Вариантов тысячи! Больше того, нам вообще ничего не ясно с первого прочтения, какой уж там сюжет и предсказания. Завершается текст вот так:

Мы оба с ним местоименья:

я тот, кто есть, он тот, кто был.

Я помню чудное мгновенье,

а он уже его забыл.

Но через небольшое время,

что ходит следом, семеня,

я стану тем, кто сменен теми,