Звуки родного двора

За дверью начинался другой мир. Студенческая сутолока сменилась милой, ласкающей взор картинкой. Март перестал притворяться зимой, утверждаясь в своих законных правах прорезающимися почками на ветках деревьев. Промытые ночным дождем улицы создавали атмосферу чистоты и легкости. Пахло свежестью и новизной. Весенний пейзаж улучшил настроение. Аня метнулась навстречу трамваю. Его скорость не превышала скорости ползания черепахи.

– Лучше рядом идти, чем в нем сидеть, – усмехнулась она.

В трамвае было душно, тесно и пахло потом. Не хватало воздуха. От удушья в глазах мельтешили чертики, а в ушах звенело.

– Ох ты, сучка крашена!..

– Вы это мне? – испуганно и удивленно спросила Аня склонившуюся над ней кондукторшу.

– Соседке! – зло ответила билетерша. Рядом с Аней стояла вульгарно одетая девушка не первой свежести. Разукрашенная, как попугай, она тоскливо смотрела в окно. Из-под толстого слоя дермакола, небрежно лоснящегося на лице пассажирки, предательски просматривались неумело замаскированные синяки. Девица развернула лицо в сторону кондукторши и обнажила темно-коричневое родимое пятно, расплывшееся по всей левой щеке и шее. На Аню обрушился едкий запах перегара. Бутылка дешевого недопитого вина неприлично торчала из мятой кожаной сумки. Лениво прикурив сигарету, девица поднесла к вызывающе очерченному рту бутылку, сделала глоток и расстегнула молнию на куртке. На грудь «дивы», обтянутую ярко-красным свитером, пролезло что-то, похожее на черненький комочек, и несколько раз пискнуло. Месячный щенок миролюбиво посапывал под теплой одеждой хозяйки.

– Опять без билета? На бутылку деньги есть, а на проезд – кукиш? – пристыдила кондукторша пассажирку, внешний облик которой демонстрировал вечную мерзлоту дна жизни.

– Взять! Куси-куси! – приказала хозяйка спящему комочку и пхнула беззащитное существо в билетершу.

Кондукторша вовремя успела отвернуться от жалостно скулящего и перепуганного щенка. Воспользовавшись остановкой, девица ловко пролезла между двумя мужчинами и выпорхнула из трамвая. Через плотно закрытое окно пассажиры увидели тонкий средний палец свободной от морали девицы с возмутительными манерами. Она адресовала жест билетерше, выкрикивая при этом непонятное иностранное слово на букву «f». Та в долгу не осталась и смачно ответила комбинацией уже из трех пальцев.

– Не чокнутые, но с претензией… обе, – подумала Аня и шагнула к надписи «Выход».

Трамвай тронулся, и вновь раздался слабенький писк. Он доносился снизу, из-под плотно прижатых друг к другу пассажиров. Щенок выпал из куртки своей хозяйки и чудом остался жив. Его чуть было не растоптали. Аня растолкала двух тучных женщин, подняла пищащий комочек и поднесла к лицу. Песик лизнул ее щеку и замолк. Что делать с ним дальше, она не знала. Пришлось выйти из трамвая и ехать в обратную сторону, к университету. Аня жила в общежитии, рядом с аlma mater.

Вахтерша встретила ее настороженно и недоброжелательно. На животных у нее было особое чутье.

– Мне достаточно 305-й комнаты. Это кошатник, а не жилое помещение. Теперь решили псарню развести?

– Тамара Сергеевна, зачем вы так? Мыши-то исчезли. Спасу от них не было, – пыталась противостоять ей Аня, – а песик этот непростой. Он способен порчу снимать.

Тамара Сергеевна, верующая в десятом поколении в нечистую силу, притихла и с уважением посмотрела на аномальный комочек.

– Звать-то как?

– Верный! – живо отреагировала Аня.

Позже она не смогла объяснить, почему Верный. Это было первое слово, которое пришло ей в голову. Жильцы 307-й комнаты были на месте. Лена, Наташа и Зина восторженно встретили нового жильца, поочередно тиская его в своих ладонях. Знакомство с новыми хозяйками Верный выдержал достойно: вел себя прилично, не гадил, лакал из блюдечка молоко и, свернувшись калачиком, спал на выделенном ему в углу коврике.

Следующий день не принес ничего хорошего. После окончания занятий Аня понеслась в общагу. В комнате ее ждали плачущая Зина и встревоженная Лена. Новые босоножки, купленные Зиной ко дню защиты диплома, с обгрызанными каблуками лежали в центре комнаты. Верный с коврика переместился на Ленину кофту. Оторванная от рукава рюшечка валялась в миске с молоком.

– Девочки, – тихо, с чувством собственной вины, произнесла Аня, я его увезу… сейчас же.

Без каких-либо объяснений Аня собрала сумку, подхватила Верного и направилась в сторону автовокзала. Решение было принято мгновенно: щенка нужно везти в Анапу, где свой дом, а главное – дворик. Как раз то, что нужно Верному. Такому решению Аня не могла дать объяснения. По сути, она никогда не любила животных, вернее, всегда дышала к ним ровно. Ни кошки, ни собаки, ни птички, ни рыбки не вызывали восторга в ее душе.

– И зачем я подняла его? Сейчас проблем не оберешься! – укоряла себя Аня. – Впереди сессия, защита диплома, недописанная курсовая, а я дурью маюсь…