Зыбучие пески. Книга 2

Я знала, наволочка предназначена мне, потому что Алиса со свойственной ей наивностью интересовалась моим мнением.

— Вам нравится узор, миссис Верлен? А то можно взять другой.

— Очень нравится, Алиса.

— Алиса очень полюбила вас с тех пор, как… — начала миссис Линкрофт.

— С тех пор, как случился пожар, да, да, — улыбнулась я. — Это потому, что она спасла мне жизнь. Думаю, она испытывает огромное удовольствие всякий раз, когда смотрит на меня.

Миссис Линкрофт отвернулась, чтобы скрыть несвойственное ей проявление чувств.

— Я так рада, что она оказалась там… так горжусь ею…

— Всегда буду ей бесконечно благодарна, — сказала я мягко.

Другие девочки тоже начали вышивать наволочки.

— Очень хорошо, — сказала Алиса, глядя на меня почти по-матерински, — иметь всего порядочный запас.

Рукоделья девочек были похожи на них самих: у Алисы — аккуратное и чистенькое, у Аллегры — неряшливое и небрежное. Непохоже, что она его когда-нибудь закончит. Да и у Сильвии работа шла плохо. Бедная Сильвия, подумала я, вынуждена готовить сундук с приданым для будущей невесты человека, которого ее мать прочила в женихи ей!

Я смотрела, как они, склонив головы, сидели над шитьем, и чувствовала, что люблю их всех, что они стали частью моей жизни. А разговоры с ними были иногда неожиданными, иногда забавными, но никогда — скучными.

Алиса испуганно вскрикнула, потому что Сильвия уколола палец и оставила на наволочке пятнышко крови.

— Ты никогда не сможешь заработать себе на жизнь шитьем, — упрекнула она ее.

— Да я и не собираюсь.

— Но могла бы, — вмешалась Аллегра. — Представь, что вы вдруг обеднели и живете впроголодь и единственный способ заработать себе пропитание — это шитье. Что ты стала бы делать?

— Наверное, голодать, — ответила Сильвия.

— А я бы убежала с цыганами, — сказала Аллегра. — Они “не трудятся, не прядут”.

— Это про полевые лилии, — возразила Алиса. — Цыгане как раз трудятся. Они делают корзины и вешалки для одежды.

— Это не труд, а развлечение.

— Это сказано… — Алиса помедлила и с усилием произнесла: — метафорически.

— Не выпендривайся, — огрызнулась Аллегра. — Я не стану шить. Я буду цыганкой.

— Портнихи очень мало зарабатывают, — сказала Алиса. — Они работают при свечах и ночь напролет и умирают от туберкулеза оттого, что плохо питаются и дышат плохим воздухом.

— Какой ужас!

— Это — жизнь. Томас Гуд написал прекрасную поэму. — И Алиса начала читать низким замогильным голосом:

Стежок, и еще стежок.
В бедности, голоде, грязи
Сшиваю усердно ниткой двойною —
Что саван, что рубашку…

— Саван, саван, — заверещала Аллегра. — Мы-то не саваны шьем, а наволочки.

— Ну и что, — сказала Алиса холодно. — Они ведь тоже думали, что шьют сорочки, а не саваны.

Я прервала их, сказав, что их рассуждения похожи на разговоры вампиров. И не пора ли Алисе отложить наволочки-саваны и подойти к фортепьяно.

Она аккуратно свернула рукоделие, тряхнула головкой и послушно поднялась.

В Ловат-Стейси и в самом деле поселилась нечистая сила — в лице Сирены Смит. Я часто видела ее слоняющейся около дома, а раза два — даже в саду. Она совершенно не таилась, а вела себя так, будто имела на это право, и это все больше убеждало меня, что она — мать Аллегры. Только этим мог объясняться ее наглособственнический вид.

Входя однажды в дом, я услышала ее голос, невыносимо резкий.

— Вот так-то лучше, золотко мое, — говорила она. — Ты не вздумаешь пойти против меня, верно? Ха! Я ведь могу и кое-что неприятное рассказать кой о ком из здешних, а особенно о тебе, понимаешь? Вот так, я думаю, мы это и решим. И чтобы никаких разговоров, вроде: “Пусть цыгане убираются вон”. Цыгане останутся здесь… смотри же!

В ответ промолчали, а я с замиранием сердца подумала: “Нэйпир, ах, Нэйпир. Какие неприятности ты сам на себя навлек. Как же ты мог увлечься подобной женщиной!”

Потом снова тот же голос:

— Да, да, Эми Линкрофт… Эми Линкрофт. Я смогу и раскрыть кой-какие секреты про тебя и твою драгоценную доченьку. А тебе уж, конечно, этого не хочется, ведь так?

Эми Линкрофт! Не Нэйпир!

Я уже собиралась уйти, когда Сирена Смит появилась собственной персоной. Она пробежала мимо с пылающим лицом и сверкающими глазами. Как она похожа на Аллегру, на сердитую Аллегру!

— Вот это да! — закричала она. — Провалиться мне на месте, ежели это не музыкальная леди! Эй, леди, да вы никак прикладывали ухо к полу… а, может, к замочной скважине? — Она расхохоталась, а мне ничего не оставалось, как направиться в зал.

Там никого не было, и у меня возник вопрос, слышала ли миссис Линкрофт ее последние слова. Скорее всего, слышала. Думаю, замешательство помешало ей заговорить об этом со мной.

За обедом миссис Линкрофт была так же спокойна и сдержанна, как всегда.

— Надеюсь, вам понравится, как я приготовила говядину, миссис Верлен. Алиса, отнеси бульон наверх, сэру Вильяму. Когда вернешься, я уже буду готова.

Алиса унесла поднос, и я еще раз восхитилась ее послушанием.