Зыбучие пески судьбы

Кира полюбила свою работу. Она прибегала рано утром и, пока все спали, готовила завтрак. Предпочтения в еде у членов семьи были разными, но, не без помощи бабушки – так Кира за глаза назвала самую старшую обитательницу коттеджа, Регину Платоновну, – она быстро разобралась что к чему. Бывшая учительница, а нынче пенсионерка, бабушка никак не могла оставить школьные привычки. Ей хотелось руководить, командовать, поучать. Ее менторский тон порой доводил до бешенства единственного мужчину в доме, Юрия Васильевича.

Он уже давно понял, что с тещей спорить бесполезно. Редкие попытки устроить демарш пресекались на корню. Доводы Регина Платоновна каждый раз подбирала разные, но смысл в конечном итоге был один: не нравится – проваливай. Из этого Кира сделала вывод, что дом построен на деньги бабушки. Юрию Васильевичу (Юрику – так окрестила его Кира) еще повезло, что вопреки поговорке о яблоке и яблоне Настя, дочь бабушки, разительно отличалась от своей матери. Стоило обстановке начать накаляться, как она мигом появлялась, словно из-под земли, и уводила супруга с линии огня. Кире порой тоже доставалось, но, похоже, к ней бабушка не была так предвзято настроена, как к незадачливому зятю.

Кира отработала уже почти два месяца. Уходила рано, приходила поздно. Она почти не виделась с мамой, но никогда о ней не забывала – каждый день приносила чего-нибудь вкусненького, купила красивые тапочки, ночную рубашку, крем для лица, а к дню рождения даже приготовила особый подарок – крошечный флакончик настоящих французских духов. Духи эти Настя получила в качестве презента за заказ косметики в элитном интернет-магазине и отдала Кире, горестно хлюпающей носом после очередной выволочки, устроенной бабушкой. На самом деле Кира не очень огорчилась и плакала не от обиды, а от страха – вдруг однажды после такой стычки Регина Платоновна вышвырнет ее из дома. И что тогда?

В тот день Кира бежала домой радостная – после ужина Регина Платоновна объявила, что завтра обязанности Киры будут исполнять Настя и Юрик. А сама она может заниматься чем бог на душу положит – выходной у нее. Самый настоящий, заслуженный, первый за время работы в этом доме. Конечно, Кира для вида начала отнекиваться, но Регина Платоновна не терпящим возражений голосом скомандовала:

– Чтоб я тебя завтра не видела! Все. Возражения не принимаются.

– Хорошо… Спасибо… – с трудом сдерживая так и норовящие разъехаться в стороны уголки губ, промямлила Кира.

Убрав со стола и перемыв посуду, она сложила в контейнер остатки творожной запеканки – завтра ее уже все равно никто не будет есть – и пирожок с маком. Мама такие очень любит.

Подходя к дому, Кира увидела у подъезда «Скорую», и сердце вдруг неприятно задрожало где-то в горле. Мама? Дверь распахнулась. Два человека в синих куртках вынесли одеяло, держа его за концы. Одеяло было чужим, незнакомым, и от сердца немного отлегло – не мама, какой-то мужчина. Но тут сверху раздался дикий крик, полный ярости и отчаяния. И еще один. И хотя не было в этом крике ничего человеческого, Кира узнала родной, знакомый с детства голос. Мама!

Она бросилась вперед. Кто-то попытался задержать ее, схватил на локоть, но она вырвалась и, уронив сумку с гостинцами, бросилась вверх по лестнице.

– Мама!

В этой женщине в окровавленном разодранном платье, казалось, не осталось ничего человеческого.

– Мама! Мамочка! – Кира бросилась к ней и была отброшена сильным ударом к стене, но не сдалась. – Мама, это же я – Кира! Не надо, пожалуйста! Успокойся!

Девушка снова попыталась схватить мать за руки, но на этот раз удар оказался сильнее. Отлетев к дивану, Кира ударилась головой о деревянный подлокотник дивана. В голове вспыхнула и мгновенно погасла молния, и мир погрузился в темноту.

Глаза не хотели открываться, словно, пока Кира спала, кто-то намазал их суперклеем. Когда ей все-таки удалось чуть-чуть приподнять веки, она с ужасом поняла, что находится в детском доме. Серые стены, кровать рядом и еще одна – напротив. Она попыталась сесть, и голова поплыла, словно после выхода с центрифуги в луна-парке. Губы пересохли, а еще ужасно хотелось в туалет. С трудом поднявшись, Кира огляделась и с облегчением выдохнула – нет, это не детский дом. Кровати большие, и люди на них спят взрослые. Тогда где она? В больнице? Кира ни разу не попадала в больницу, поэтому точно не могла ответить на этот вопрос. Стараясь производить как можно меньше шума, она выскользнула в сумрачный коридор.

Точно, больница. Чтобы не упасть, пришлось придерживаться за стену. Все внимание Киры было сосредоточено на удерживании тела в вертикальном положении, поэтому она слегка вскрикнула от неожиданности, когда рядом кто-то шепотом спросил:

– Ты куда?

Обернувшись на голос, Кира увидела невысокую женщину лет сорока.

– Из какой палаты?

Кира скользнула взглядом по выстроившимся в шеренгу закрытым дверям и не смогла сдержать слезы. Конечно же, она не помнила, откуда вышла.