Зыбучие пески судьбы

В пятницу, как и собиралась, Кира отправилась к маме в больницу, но попасть в палату, где она лежала, оказалось не так просто. Для начала Кира два часа высидела перед кабинетом врача: именно он давал добро на посещение родственников. И только потом, пройдя в сопровождении медсестры почти в самый конец больничного коридора, она оказалась в палате. По сравнению с темным коридором это было большое, залитое солнечным светом помещение, в котором в два ряда стояло восемь кроватей с металлическими спинками. Если бы не медсестра, Кира точно бы не нашла маму, хотя ее кровать находилась у самого входа. Осунувшееся лицо, заострившийся нос, впалые щеки, сосульки грязных волос, безучастный взгляд, устремленный в потолок, – все это могло принадлежать кому угодно, но не ее матери. Простыня с больничным клеймом сбилась, позволяя видеть памперс и широкие ремни на запястьях, фиксирующие бессильно лежащие руки.

– Зачем это? – шепотом спросила Кира у медсестры, указывая на них.

– Она буйная, для ее же безопасности, – пояснила та.

– Буйная? – недоверчиво повторила Кира и тут же словно со стороны увидела свой синяк.

Медсестра кивнула.

– По-хорошему, ей нужна отдельная палата, уход особый, глядишь – и пошла бы на поправку. Но это все деньги…

– Я найду, – пообещала Кира.

Мать вдруг вздрогнула и открыла глаза. Взгляд, за мгновение до этого блуждавший где-то далеко, уставился на Киру, и было в нем столько злобы и ненависти, что девушка попятилась назад, к двери.

– Шлюха! – чужим свистящим голосом закричала мать. – Это ты увела моего мужа! Шлюха! Гори в аду!

Тело ее выгнулось, руки налились силой, и удерживающие их ремни впились в кожу.

– Ну-ка, ну-ка… – Медсестра вытолкала Киру в коридор, а к палате уже спешила ее коллега.

Кира стояла, прижавшись к стене, пока в палате не воцарилась тишина. Дверь открылась, выпуская раскрасневшуюся медсестру.

– Ты это, дочка, – сказала она Кире, – не ходи пока. Видишь – не в себе она.

– Вы говорили про деньги на отдельную палату… Сколько?

– Да какие деньги! Видишь, что с ней творится. Ты пока на себя потрать, не думаю, что у тебя лишние водятся. А она – что? Даже спасибо не скажет.

– Не нужно мне спасибо, – прошептала Кира.

Через неделю она уже работала в «Эдельвейсе». Старалась быть всем полезной, внимательной, вежливой. Директора агентства, дочь старинной приятельницы Регины Платоновны, устраивало, что новая сотрудница безропотно выходит на работу в субботу и воскресенье, а выходные берет по вторникам и пятницам. Кира проработала в «Эдельвейсе» почти три года, пока в ее жизни не появился Глеб Ермолаев.

Она не рассказала ему о матери, но не потому, что стыдилась ее, – просто не знала, как отреагирует будущий муж на известие о безумии матери своей невесты. Сразу повернется и уйдет или будет постоянно выискивать в ее поступках зачатки будущей шизофрении? Теперь у нее не было возможности часто ездить в Гореловск, но благодаря «Веселому ветру» она смогла обустроить для матери отдельную палату с небольшим окном без решетки. Та по-прежнему не узнавала дочь. Лишь когда она спала, Кира могла подойти к постели и присесть рядом. Она гладила поредевшие волосы матери и вспоминала свое детство. То самое, где были совместные прогулки, сочная зеленая трава, ярко-желтые одуванчики, синее небо и два снежных ангела – она и отец. В такие минуты Кира была по-настоящему счастлива.

И даже когда мать назначила на место дочери Матю, Кира не обиделась. Она была рада, что у мамы появился родной человек.

И вот теперь эта самая Матя смотрела на нее глазами несчастной собаки из пряничного домика на детской площадке возле дома, твердя, словно молитву:

– Только не в психушку…

Кира не знала, что предпринять. С одной стороны, мать сегодня точно не принимала таблетки и может быть агрессивной. С другой – не оставлять же их вот так, на улице.

– Пошли домой, – наконец решилась Кира.

Поднимаясь по лестнице, она думала, что теперь ей уж точно придется открыть свою тайну Глебу. И хотя все внутри сопротивлялось этой мысли, другого выхода, похоже, не оставалось.

Глава 16

Под утро Асе все-таки удалось заснуть. Иван успел принять душ, собрать вещи и заварить гостиничный чай, а она все никак не просыпалась.

Устав томиться ожиданием, он не выдержал, сел рядом со спящей подругой и осторожно коснулся ее плеча.

– Ась? – Она что-то пробормотала сквозь сон.

– Ася! Мы договаривались встретиться с твоей подругой. Поедем или ну ее?

– Кого – ну? – продираясь сквозь остатки сна, пробормотала Ася, а потом разом проснулась. – Как – ну? Сколько времени? – Она схватила с прикроватной тумбочки телефон и возмущенно заявила: – Почему ты меня раньше не разбудил?

Ответить Иван не успел – подруга вскочила, молнией пронеслась мимо, и через секунду из ванной послышался шум льющейся воды. Одна из любимых Рыбаком Асиных черт – оперативность. Не прошло и пяти минут, как они уже вышли из гостиницы.

– Не понимаю, почему ты никак не хочешь оставить в покое эту историю, – проворчал Иван, вбивая в навигатор адрес «Столовой», у которой вечером оставил свой верный «Форд».

Ася пожала плечами: