Невилл безропотно отвел его в подсобку и продемонстрировал ящик удобрения. Смит оценивающе оглядел его, склонив голову на бок, потом осторожно понюхал.

— Дрянь, – подытожил он. – У валлийцев берете?

— Я на Диагон–аллее купил, – виновато ответил Невилл. – А они не знаю, где заказывают…

— У валлийцев. Они экономят на кормежке. Их навоз никуда не годится. Я вам дам адрес, где можно разжиться удобрением из румынского заповедника. А вы, пока оно не придет, ничем его не удобряйте, за два дня не зачахнет.

Невилл кивнул благодарно:

— Спасибо!

Они вернулись ко входу, и Смит распаковал наконец свою коробку.

— Взглянете? Мне прислал один приятель из заповедника.

Невилл оглядел кустик, немного помятый и явно подсохший.

— Арника?

— Карпатская. Как полагаете, она будет здесь расти? Она пострадала от пересылки. Я не рискну выхаживать ее сам, а она мне нужна.

— Я уверен, будет! – Невилл погладил листья, призвал лейку. – Немножко обрежу, польем, подкормим, погреем.

— Спасибо.

Смит кашлянул, еще раз посмотрел на арнику и повернулся к двери.

— Я вам адрес за ужином отдам. Если будут какие-то сложности, скажете, что от меня.

Нимфадора Тонкс и проблемы древних родов

На нынешних педсоветах угощались песочными тритончиками. Все, кроме профессора Снейпа – он пил чай с лимонными дольками. Кроме того, педсоветы проходили в учительской – эта привычка осталась с первых послевоенных лет, когда учителя стремились держаться вместе. Так что профессор Снейп спускался в свою картину вместе с чашкой и коробкой долек, устраивался поудобнее, наблюдал за коллегами, и когда речь заходила о Слизерине, включался в обсуждение.

Этот педсовет не отличался от прошлогодних. Невилл и Ханна сидели за соседними столами и тихонько переговаривались, Синистра нервно шуршала блокнотом, профессор Снейп пил чай и похмыкивал. Все грызли тритончиков и ждали Флитвика.

Тонкс вытянула палочку, прошептала: «Expecto patronum». Серебристый волк крутнулся под столом, положил голову ей на колени. Волк, честно говоря, был мелкий – настоящему зверю он не дотянулся б и до плеча, – зато прекрасно уместился под стол.

— Домой, – приказала Тонкс. – Для Рема. Сегодня педсовет, завтра постараюсь быть пораньше. Возьми что-нибудь вкусненькое на ужин…

Невилл замолчал, и Тонкс поняла, что Флитвик пришел и ждут уже ее. Она торопливо договорила: «…можно коричных булочек у мадам Паддифут», – и волк выпрыгнул в окно.

— Приступим, пожалуй, – предложила Макгонагалл. – Как начался учебный год, коллеги? Меня в первую очередь интересуют новые ученики. Вы первая, Ханна? У вас в этом году самое большое пополнение.

Ханна открыла блокнотик. Профессор Снейп отставил чашку и подпер рукой острый подбородок. Тонкс спрятала в ладони неприличный зевок: ну честное слово, начало учебного года ведь. Всех проблем – квиддичную сборную перетрясти да первоклашек научить в замке ориентироваться. Проблемы обычно к октябрю начинаются.

Но Флитвик удивил.

— Меня беспокоит поведение Скотта, – сокрушенно проговорил он. – Мальчик почти не готовится к урокам и потерял аппетит. Мадам Помфри, я просил его зайти к вам.

— Он здоров, – мадам Помфри развела руками. – Физически, во всяком случае. Но он и вправду сам не свой.

— Филиус, вы с ним говорили? – спросила Макгонагалл.

— Говорил. Он повторяет, что здоров, а в учебе исправится. Дома у него все в порядке. Право слово, я не вижу других причин для его состояния, кроме той драки в Хогвартс–экспрессе.

— Тогда давайте подробнее о драке, – вздохнула Макгонагалл.

Была драка, – вспомнила Тонкс. Мелочь какая-то, все удивились только, что Равенкло и Хаффлпафф, а не Слизерин и Гриффиндор, как обычно.

— Скотт повздорил с Джошем Дюком, Хаффлпафф, третий курс. Его дядя играет в «Вещих сестричках», и, кажется, Скотт позволил себе какую-то плоскую шутку на этот счет. Дюк разбил ему губу и порвал мантию, а Скотт расквасил Дюку нос. Потом их растащили старосты, мы с Ханной урезонили обоих, назначили взыскание и не стали снимать баллов, поскольку это только начало года… Мне казалось, инцидент исчерпан. Ведь Скотт был зачинщиком, оба отделались малой кровью, наказание уже отбыли. Мистер Дюк уже и не помнит об этой истории.

Профессор Снейп откашлялся, и все повернулись к портрету.

— Вы не заметили, господа деканы, не носит ли этот Скотт на мантии или рубашке значок – такой небольшой овал из белого металла?

— Да, – отозвалась Ханна. – Он оторвался в драке, и Скотт держал его в руках.

— Оторвался, или его сорвали? – резко спросил профессор.

Ханна занервничала.

— Какая разница?

— Погодите, – вмешалась Макгонагалл. – Что на значке?

Она спрашивала, видимо, у Ханны и Флитвика, но смотрела на Снейпа. Он кивнул.

— Если я хоть что-то понимаю, то спираль из двенадцати элементов. Знак Кодекса.

Макгонагалл взмахнула палочкой, очерчивая замысловатый рисунок красной лентой в воздухе.

— Такая, Ханна?

— Похоже, – растерянно проговорила она. – Что это?

Макгонагалл не ответила, выбралась из-за стола, прошлась по свободному пятачку перед дверью.

— Скотты в Кодексе?