Плам уложила в чемодан ее любимое одеяло и безделушки, а также снимки летних пикников в рамочках, чтобы Мадди чувствовала себя как дома. Кроме того, она с собой увезла снимок Долли и Артура, портретное фото дуэта Беллейрс в вечерних костюмах, в квадратной серебряной рамке. Это все, что осталось у Мадди от родителей.

На стену она повесила акварель с видом Бруклина, нарисованную тетей Джулией, и рисунок Древа Победы, сделанный Грегом. Мадди до сих пор хранила его. Грег нарисовал его по памяти, когда был расквартирован в Германии, и прислал Глории. Та подарила рисунок Мадди и написала на обороте: «Друзья навеки».

Глядя на этот рисунок, Мадди вспоминала о всех проделках, о том, как Грег утешал ее после гибели родителей, а позже спас у школьных ворот от ехидины Кей.

Еще она вспоминала о том, как утешала Дитера под тем же деревом в ту ночь, когда они сидели на его ветвях, и он изливал свою мятущуюся душу. В ту ночь, когда они стали задушевными друзьями.

Глория проводила Мадди до Лидса: она решила навестить мать в выходной. Теперь они снова подружились, и Глория всегда была рада повидаться с Сидом, но очень расстраивалась из-за решения Мадди покинуть Сауэртуайт.

– Забудешь нас и заведешь в колледже новых подруг, – твердила она.

– Ну, уж нет! Друзья навеки, – напомнила Мадди. – Буду приезжать на уик-энды, когда смогу. Пойдем вместе в кино, взберемся на холмы. Будем встречаться, когда ты приедешь в Лидс. Пойдем в молочный бар!

– Обещаешь?

– Честное слово. Я же не в Тимбукту отправляюсь, а в Лидс! Кстати, ты ничего не получала от Грега?

– Не-а. По-моему, он нас забыл. Завел себе девчонку. Чарли привез из Германии какую-то Марту.

Мадди никогда не думала, что Грег может так же страстно влюбиться в кого-то, как она – в Дитера. Грег казался таким надежным, солидным и здравомыслящим и всегда был где-то вдалеке в своем мундире и с приглаженными волосами. Она не видела его с тех пор, как он отправился за границу. Где-то он сейчас?

– Вряд ли мы снова увидим его, – вздохнула Мадди.

Их переписка постепенно сошла на нет, наверное, потому, что жили они в разных мирах. Когда она в последний раз писала ему? В эту игру могут играть только двое, но на Рождество они все-таки должны послать Грегу открытку и посылку.

Первые годы жизни в Бруклине ей пришлось бы нелегко без Грега и его компании. Но тогда они были детьми. Теперь она начинала новую жизнь в шелковых чулках и модных туфлях, оставив фильдеперсовые чулки и ботинки на будние дни, когда она предпочитала надевать один из старых жеребковых жакетов Плам, хотя мысль о том, что шкура какой-то бедной лошадки, вроде Монти, прикрывает ее спину, наполняла Мадди ужасом. Но жакет был слишком хорош, чтобы просто отдать его кому-нибудь. Нужно бы продать его и купить что-то более скромное, тем более что он немного короток и совсем ей не идет.

Они сидели в вагоне, глядя на мутные воды реки Эйр. Зелень сменилась серостью, и впереди показались каменные здания фабрик, заводов и изрыгающие сажу дымовые трубы.

Мадди улыбнулась, вспомнив свое первое путешествие с Глорией. Первую поездку в неведомое.

– Подумать только, мы знакомы с сорокового, – прошептала она, живо представив тощую рыжую девчонку с сопливым малышом в вязаном шлеме, который хныкал по своей маме.

– Ты спасла нам жизнь. Кто знает, к кому бы мы попали? А теперь мы – молодые леди-горожанки. Нервничаешь?

– Ничуть! Просто хочу, чтобы первый день поскорее закончился. Будешь писать мне, даже если забуду ответить?

– Еще бы!

Глория подмигнула.

– Не смотри так. Друзья навеки, ты и я. Если найдешь приятного богатого молодого человека, которого я могла бы очаровать, обязательно позволь мне первой сделать попытку, ведь ты уже влюблена.

– Это что, так заметно? – подтолкнула ее Мадди.

Глория снова подмигнула.

– Любовь – дело молодое! Эти тайные прогулки в темноте… Все знают, что вы делали это, как кролики.

– Ничего подобного, – запротестовала Мадди.

– Можешь рассказывать об этом кому-то другому, но не мне! Видела я твое лицо. Ты точно это делала.

– Нет, вовсе нет. Мы никогда…

– Но сияло же твое лицо отчего-то. И уж точно не от чтения чертова Вордсворта!

* * *

Они расстались на вокзале, обнимаясь так отчаянно, словно Мадди собиралась в одиночку отправиться на Северный полюс. Она направилась прямо к стоянке такси, даже не подумав, что Глория должна идти к автобусной остановке и ехать на другой конец города. Это подводило итог всем их отношениям…

Мадди что-то вытворяла с этим джерри. Недаром так изменилась. Стала более уверенной, хорошенькой и вела себя, как хозяйка Бруклина. Ей необязательно беречь свою «вишенку», скрещивать ноги, когда парни грубо лезут под юбку. У нее перспективы, перед ней открывается новый мир. Опять несправедливость! И так было с самого начала.