В кабинет к нему заглянул Феликс и спросил, можно ли будет прийти на завтрашние похороны. Виктор ответил утвердительно, хотя сам толком ничего не знал про организацию. Потом ему начали звонить родные погибших и приглашали уже официально. Виктор раздавал соболезнования, а на душе было кисло, будто он сам был отчасти повинен в их смерти.

Под конец Виктор так себя накрутил, что мысль о возвращении на дачу казалась ему невыносимой. Он тянул время, сытно пообедал в кафе института, заехал домой и принял душ, переоделся, потом долго философствовал на тему бытия с работниками ритуальных услуг, и только потом, едва ли к не закрытию магазинов, успел схватить первые попавшиеся под руку вещи и направился обратно.

«Ну что может случиться за несколько часов моего отсутствия?» — подумал он.

На даче было тихо. Виктор поставил машину в гараж, прошел от калитки к веранде. А потом он увидел дохлую ворону.

Птица лежала прямо на порожках, приоткрыв клюв и распластав крылья. Ее перья были измазаны кровью. Виктор брезгливо носком ботинка спихнул ее с порожек и увидел еще одну — эта лежала на лестничных перилах, а еще у нее была отсечена голова.

Виктор почувствовал дурноту, в мозгу зазвенели первые колокольчики тревоги. Холодея, он ухватился за дверь — так и есть. Дверь не была заперта.

Тогда ученый пулей влетел в помещение, борясь со страхом увидеть в доме что-то похуже мертвых птиц. Но увидел только Яна, который, сгорбившись, сидел за столом и перелистывал страницы книги. А еще он играл кухонным ножом Виктора, расслабленным жестом бросал его с высоты своего локтя прямо в полированную поверхность стола.

Виктор сначала стоял, оцепенев и не веря своим глазам, потом издал гневный рык и кинулся к Яну.

— Сейчас же положи нож! — завопил он.

Лезвие в последний раз вонзилось в стол, и осталось там, слегка покачиваясь от тяжести рукоятки. Ян убрал руку, но голову не поднял.

— Ты… ты, — Виктор задыхался, не находя слов. — Я предупреждал, чтоб ты сидел тише воды, ниже травы! А ты…

— Я сижу, — логично заметил Ян.

— Да неужели? Скажи на милость! — ученый едва не взвыл, видя, во что превратился новый кухонный стол. — Это антарийский кедр, твою-то мать!

Ян промолчал.

— Да вы там все неандертальцы, что ли? — Виктор был вне себя от злости. — Как вести себя не понимаете? Как ты вообще умудрился выйти?

— Здесь простой замок.

Ученый в раздражении вскинул руки.

— Отлично! Ты мне еще и замок сломал! А что за дохлые вороны раскиданы по всей веранде?

— Прилетели на паданцы, — ответил Ян, пролистнул еще одну страницу и пояснил:

— Мешали читать. Немного потренировался.

— Голову себе потренируй! — Виктор выдернул из стола нож и кинул его в мойку.

Ян аккуратно закрыл книгу, заложив страницы фантиком конфеты.

— Если ты продолжишь говорить со мной в подобном тоне, — скучным голосом произнес он, — я вырежу тебе печень.

Виктор осекся и замолчал.

— Странный рапорт, — меж тем сказал Ян, указывая на книгу. — Излишне подробный. Много внимания уделено гражданским. Почему?

Виктор едва не рассмеялся, сощурился недоверчиво — не шутит ли? Ян не шутил. Поэтому и ученому смеяться перехотелось.

— Это не рапорт, — ответил он хрипло, прокашлялся и повторил. — Это не рапорт, а художественное произведение. О жизни людей до Сумеречной эпохи.

— Все придумано?

— Не все. Какие-то герои вымышлены, какие-то существовали реально. Понравилось?

Виктору вдруг стало интересно узнать мнение существа, выросшего в чуждой культуре. А, может, у них и культуры-то никакой не было.

Ян задумчиво склонил голову на бок.

— Многое непонятно, — ровно произнес он. — Нелогично. Война нелогична.

— Вот тут ты прав, — согласился Виктор. — Война сама по себе крайне нелогична.

— Не так, — возразил Ян. — Война логична. Нелогично слишком много рассуждать об этом. Все просто. Есть цель. Есть пути достижения. Есть результат.

— Это не только исторический, но и философский роман, — заметил Виктор. — Не только о войне. О жизни вообще, о человеческих взаимоотношениях, о мужестве…

Ян приподнял брови.

— Моему бывшему наставнику, — ответил он, — осколок распорол живот. С вывороченными кишками он дотащил до Улья ракетную установку. Ночью. Через болота. Потому, что есть долг. Есть Устав. Принял решение — иди и выполняй. Не принял — сиди и не дергайся. Каждый делает только то, что он должен и может сделать. Зачем столько болтать?

— Да при чем тут это! — рассердился Виктор. — Я тебе о литературе толкую! Да и вообще, то техника, а то люди.

— Люди — это сырье, — отрезал Ян. — А ракеты у нас дефицит.

Виктор махнул рукой, чувствуя, что снова начинает раздражаться. Так бывало всегда, когда ему приходилось общаться с Яном дольше десяти минут, поэтому решил перевести тему:

— Ну, так что с этим твоим наставником? Наградили его?

— Это как?

— Ну… — Виктор запнулся. — Орден дали? Или медаль? Или почетную грамоту? Или что там у вас дают в качестве поощрения?

— Ничего не дают. Зашили и в строй. Правда, недолго служил.

— Погиб? — интуитивно догадался Виктор.