— Способность чувствовать, переживать, испытывать те или иные эмоции — это естественный процесс эволюции, — заспорил Виктор. — Это развивается из простейших инстинктов и это то, что отличает человека разумного от остального животного мира.

— Неверно, — перебил его Ян. — Животные знают, что такое страх или боль. Но контроль — вот, что отличает разум. Если бы я не научился контролировать себя, я бы не пережил и первую зиму после перерождения. А Рихт поддался эмоциям и потерял контроль. Поэтому я легко смог его убить. Все бесполезное должно быть отсечено.

— Постой, постой, — вспомнил вдруг ученый. — А как же вопросы нравственности? Я помню, та ведьма, Нанна, рассказывала мне, что ты спас ее от односельчан. Ты уже тогда знал, что она понадобится тебе в будущем?

— Нет, — признался Ян. — Не знал.

— Тогда с твоей стороны это был высоконравственный поступок, не находишь? Значит, не такие уж вы бездушные механизмы, как любите о себе говорить? — торжествующе закончил Виктор.

Ян задумался. Думал долго. Похоже, слова Виктора привели его в замешательство. Наконец, он произнес:

— Может, ты прав. Я был еще солдатом. И многое не понимал. Но потом я понял.

Он помолчал еще и добавил:

— Она похожа на меня.

— То есть? — уточнил Виктор.

Ян улыбнулся.

— Люди отвергли ее, — сказал он. — Травмировали. За то, что она была другой. Она могла умереть. Но выжила. Это было ее перерождение. И я почувствовал это, потому что переродился тоже, — его улыбка теперь стала похожа на оскал. — Ваш мир оттолкнул нас. И мы отгородились от него. Перестали быть его частью. Я учил ее жить с этим, как учили меня. Разница лишь в том, что я — окончательная, закрытая система. Она же продолжает цепляться за внешний мир, — он озадаченно нахмурился. — Я не знаю, почему…

— Возможно, ей нужно что-то большее, — ответил Виктор.

— Я могу дать все.

— Нет, — покачал головой Виктор. — Любовь, верность… То, о чем рассказывается в книгах. Все, что кажется тебе бесполезным. Этого ты ей дать не можешь.

Машина въехала в город. Извилистая дорога сразу сменилась строгими улицами, преломляющимися под прямым углом на перекрестках, тишина пригорода сменилась гомоном толпы и шорохами автомобильных шин. Ян сразу притих, и Виктор вспомнил, каким чужаком казался васпа в Выгжеле. Что же говорить о многолюдной столице? Дербенд проглотит его, как песчинку.

Информационный центр представлял собой высотное здание, у которого сновали толпы народу. Виктор припарковался и некоторое время подробно разъяснял Яну, как найти архивный отдел, что спросить и как вызвать такси при необходимости. В последнюю очередь отдал ему телефон и карту города, где указал и свой адрес, и местоположение дачного поселка.

— Запомнишь? — спросил он под конец.

Ян утвердительно кивнул и сказал:

— Я запоминаю информацию с первого раза. В Даре не повторяют дважды.

— Ну тогда, — сказал ученый, — запомни еще вот что: не привлекай к себе внимание. И не ввязывайся ни во что без надобности.

Ян снова согласно кивнул и вышел из машины.

Виктор еще несколько минут понаблюдал, как его фигура движется сквозь толпу. Думал о том, как должно быть неуютно чувствует себя существо, всю жизнь прожившее в глухих лесах и вдруг попавшее в суету большого города.

И, хотя на Яне теперь не было его мундира, и никто из людей не догадывался, кто находится рядом с ними, Виктор все равно замечал, как они неосознанно отходят, отодвигаются в сторону, освобождая Яну дорогу. Будто чувствовали движение некой силы, одно появление которой могло разрушить весь привычный уклад их жизни.

«Оса в муравейнике», — почему-то пришло на ум.

Виктор подождал, пока Ян не скроется в дверях центра, развернул машину и двинулся на запад. До похорон оставалось около получаса.

15. Letum non omnia finit

Он все же немного опоздал к началу.

Когда Виктор подъехал к кладбищу, священник уже начал отпевание. По воздуху разносился тяжелый запах ладана. С телами погибших пришло проститься довольно много народу, и Виктору пришлось аккуратно протискиваться в толпе, выставляя перед собой венок, будто щит. Люди пропускали его молча, и ученый неуместно вспомнил, как также молчаливо и аккуратно расступалась толпа перед Яном.

«А они мертвы, — подумал Виктор. — Все мои товарищи… Зато их убийца каких-то полчаса назад преспокойно заходил в информационный центр. И привез его сюда я…»

В глазах снова защипало, не то от ветра, не то от пронзительных звуков молитвы, не то от нахлынувшей вновь ненависти к Яну, к себе, ко всей этой чертовой экспедиции.

Две старушки в черных платках тихонько перешептывались за спиной Виктора.

— В закрытых гробах хоронят, — услышал он. — Говорят, везти нечего было: звери поели.

— Да и что говорить, — поддакнула вторая. — Места гиблые. Найди, попробуй.

Виктор протиснулся еще ближе.