И все что-то заставляло его идти - что-то более сильное, чем любовь к жене и сыну, чем надежда обрести похищенный талисман, чем забота о своей державе. Он говорил себе, что исполняет божественное предназначение, готовится послужить Митре, под храмом коего тысячелетиями обреталась гнусная тварь; он думал о том, что если и не вернет магического Сердца, так по крайней мере очистит святилище от древнего демона, как то повелевают его королевский долг и воинская честь. Но он знал, что все эти рассуждения - пустые отговорки. Запах опасности манил его; кровь кипела в жилах, привычки молодых лет снова овладевали им, и сброшенные королевские одежды казались старой змеиной кожей, ненужной и забытой. Он опять был юным авантиристом, Конаном-варваром из Киммерии, истоптавшим тысячи дорог на севере и юге, на востоке и западе, на суше и в море. Это ощущение пьянило сильней вина, больше кружило голову, чем самое крепкое пиво.

Дамиун, старый верный слуга, выслушав королевский приказ, не сказал ничего, а только молча поклонился, вышел за дверь и направился с вестью к покоям Зенобии. Он привык повиноваться, и если б господин сказал, что взлетит сейчас в ночное небо и попробует выдрать из хрустального купола звезду, Дамиун всего лишь постарался бы найти ему кинжал поострее. А затем приготовил бы кувшин вина, чтоб хозяин мог освежиться после тяжелой работы.

Конан, усмехнувшись, посмотрел ему вслед, запер двери оружейной и подошел в камину. Потянув за незаметную бронзовую рукоять и приоткрыв узкую щель, за которой начиналась лестница с крутыми ступеньками, он протиснулся между каменными стенами, спустился вниз и запалил факел. Перед ним тянулась низкая каменная галерея - подземный ход, что вел к старому донжону и Железной Башне, тот самый коридор, которым он воспользовался вчера и в другие дни своего царствования; тайная и проверенная дорога в город. Он быстро одолел ее, поднялся в круглый зал под руинами старой башни, выскользнул в переулок, притворив за собой окованную металлом створку и исчез в вечернем полумраке. Сегодня он направлялся не к "Храброму щитоносцу" и не к тайному святилищу Асуры, а к храму Митры. У незаметной двери, что вела в убежище Хадрата, он уже побывал - в полдень, когда возвращался от шемита; побывал, вызвал привратника и велел передать жрецу Асуры, что ждет его около главного храма, в тот час, когда на небе зажигаются первые звезды. Время это приближалось, и потому Конан торопился.

Древний храм пресветлого Митры гордо возносил свои шпили и купола на одной из главных тарантийских площадей; его колонны, кровля и стены сверкали полированным гранитом, мрамором и серебром в лучах заходящего солнца, а гигантские бронзовые врата казались выпуклой спиной исполина, притаившегося в главном храмовом зале и охранявшего его сокровища. Место это издревле считалось священным и днем кишело народом, желавшим приобщиться божественной благодати, но с наступленим вечера людские толпы рассеивались, а перед закатом исчезали совсем. Солнце, светлое око Митры, шло на покой, и бог уходил вместе с ним, дабы отдохнуть от лицезрения человеческих грехов, коварства, жестокости и несправедливости. Тревожить его в ночное время не полагалось.

Конан заметил, как врата святилища чуть приоткрылись, молодой безусый жрец выглянул на площадь, обозрел ее и, убедившись, что молящиеся разошлись, исчез внутри, предварительно закрыв тяжелую створку. Чуть слышно лязгнули засовы, и свет в узких окнах храма погас.

Быстро перебежав площадь, король миновал главный вход в святую обитель и огляделся. Площадь перед ним и ведущие к ней улицы были пустынны и безлюдны; здесь, вблизи храма, запрещалось держать лавки и кабаки, в коих человек продает душу Нергалу за хмельное питье. Конан прислонился спиной к стене святилища; его гигантская фигура, плотная и крепкая, могла бы привлечь внимания случайных прохожих, хоть и скрывал ее темный плащ с капюшоном, накинутый на широкие плечи, но солнце садилось, сумерки окутывали город, и на фоне серой гранитной стены король был незаметен.

Когда солнце скрылось за городскими стенами и крышами, когда в небесах редкой россыпью зажглись первые звезды, на площади появился еще один человек - высокий, худой, в таком же плаще с капюшоном, как тот, что скрывал Конана. Быстрым шагом он подошел к своему повелителю, едва заметно поклонился и негромко произнес:

– Мой господин, я не опоздал?

– Нет, Хадрат, звезды только вспыхнули. Ты знаешь, зачем я тебя вызвал?

– Догадываюсь, владыка. Хмм… Раз встреча назначена у храма Митры, значит… - он помедлил. - Хочешь спуститься в подземелье?

– Да. Спуститься и проведать демона. А заодно взглянуть, что лежит в золотой шкатулке.

Жрец покачал головой.

– Прости, но это зряшная затея, повелитель. Я вопрошал всевидящего Асуру, и знаю, что у демона талисмана нет.

– Вот как! И у кого же он? Бог подсказал тебе? - Почувствовав волнение, король всмотрелся в бледное лицо Хадрата, но тот смущенно отвел глаза.