0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

В голове Кюхёна после знакомства с искусством порнографии и так была образцовая каша, а тут еще старательно отброшенная эротическая фантазия сама к нему явилась и предложила закрепить пройденный материал практическим занятием. К ней, правда, прилагался довесок, но реальность всегда не столь прекрасна, как плоды воображения. Кюхён не смог даже сопротивляться, когда нечисть поволокла его в свой номер. Он находился в прострации и не до конца осознавал, что с ним происходит.

Юно закрыл дверь в комнату, и Хичоль обвил шею монаха руками, соблазнительно улыбаясь ему.

— Хочешь меня, да? — Этот артист среди лучших айдолов-актеров не числился, а зря: сейчас он играл похоть так, что вся корейская индустрия развлечений могла бы брать у него уроки. — Кю, не стесняйся. Сегодня я буду твоим плохим мальчиком.

— Вы приняли наркотики? — спросил Кюхён, всматриваясь в лицо Хичоля.

— Нет, конечно. — Хичоль чмокнул монаха в губы. Совсем по-детски — он даже одногруппников на сцене серьезнее засасывал. — Я просто захотел секса втроем. И в первую очередь вспомнил о тебе.

— Тем более, что я тоже давно о тебе думаю, — присоединился Юно, проводя пальцем по уху Кюхёна, вниз по шее и до ключицы. Кюхён не боялся, не дрожал — он просто превратился в каменное изваяние. Хичоль решил внести свою лепту и задрал футболку монаха, начав исследовать руками его тело. «Мама родная, лапаю своего макнэ, — в ужасе думал он, оставаясь с виду крайне увлеченным процессом совращения. — Так, это не Кюхён, это не Кюхён, это просто хороший невинный мальчик, который ко мне привязался…»

— Сначала я, — услужливо поддержал любовника Юно, одним движением разворачивая безвольного монаха лицом к себе. Глядя ему прямо в глаза, герцог пробежал пальцами по его позвоночнику, остановившись на уровне копчика. — Он должен лишиться девственности именно так, это более волнующе. Пусть первые прикосновения немного испугают его.

— Как скажешь, самец-доминант несчастный, — согласился Хичоль, прижимаясь к Кюхёну сбоку. Монах никак не шел в отступление, значит, спор еще мог выиграть оборотень, но тогда «тройничок» должен был действительно состояться. Пришлось, мысленно извинившись перед находящимся в Сеуле коллегой, положить руку на причинное место его двойника. Кюхён наконец отреагировал: хотя бы с мученическим видом закрыл глаза. А Хичоль продолжил эскалацию наглости и, потершись собственной промежностью о его бедро, заметил: — Но, вообще, он в МЕНЯ влюбился. Было бы честно, если бы первым у него стал я.

— Сейчас разберемся. — Юно резко разорвал футболку Кюхёна и толкнул его на кровать. Хичоль прыгнул следом, навис над ним и застыл. Что еще было сделать, чтобы монах наконец сбежал, читая на ходу молитвы и проклиная развратную нечисть?

На помощь снова пришел Юно: он, отпихнув Хичоля в сторону, принялся расстегивать ремень на брюках Кюхёна. Когда оборотень устранил лишний слой одежды и смог прикоснуться к его члену через ткань трусов, монах поднял руку. Нечисть решила, что сейчас их обоих швырнут об стену, однако Кюхён ничего подобного не предпринял — он, словно очнувшись от забытья, схватил Хичоля за плечо и, приподнявшись на кровати, в отчаянии заговорил:

— Что ты делаешь? Ты же не такой! Тебе это не нужно!

Юно, раздраженный, отвернулся от него. По его мнению, у монаха была какая-то загадочная сексуальная дисфункция: когда Хичоль просто лежал рядом, он возбуждался, а когда сам герцог ласкал его гениталии — читал проповеди тому же Хичолю.

— Нет, я такой, мне нужно, — чуть пристыженно ответил певец. — Хочу групповуху. Можно еще Дже с Чанмином позвать, они на нас посмотрят и потом при нас потра…

Кюхён, с мольбой в глазах глядя на Хичоля, приложил палец к его губам.

— Прошу, не делай этого. Ладно еще оборотень — он не может быть нормальным. Но ты… Не опускайся до нашего уровня!

Хичоль больше не мог наступать. Он только бормотал, что ведет себя, как ему нравится, а Кюхён тем временем преспокойно слез с кровати и застегнул свои брюки.

— Возвращайся в Сеул, на свою работу, — посоветовал Кюхён, подходя к двери. — С нами ты сойдешь с ума.

Монах вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

— По-моему, ты не вызвал у него отвращения, — вздохнул Юно. Раздался первый всхлип заплакавшего Хичоля, и оборотень в недоумении повернулся к нему. — Что с тобой?

— Он прав, я уже стал, как вы, — сказал вампир. — И… и… я наконец понравился хорошему парню, но мать его, это КЮХЁН!

— Мне ты тоже нравишься, — улыбнулся Юно, обнимая его.

— Да ты же долбоеб, — напомнил Хичоль, вытирая слезы.

— Придурок, — ответил герцог, не забывший эту классификацию.