����� 1

– Чего ты хочешь добиться?

Спокойствие и равнодушие, с которыми произнесены слова, заставляют кровь стыть в жилах. Сумасшедший колебался недолго, любопытство пересилило – он последовал за мной.

Я слабо улыбнулась и продолжила пробиваться между креслами.

У преследователя не такое хрупкое телосложение, он тут же попал в ловушку спинок и подлокотников. Не успевает, трудно двигаться. Церемониться не стал – с грохотом отодвигал мешающую мебель, тяжело дыша и свирепея, как хищник, которому не дается добыча.

И все-таки он застрял посередине длинного ряда.

Я вырвалась в проход, дальний от двери. Добежать до полоски света быстрее маньяка – единственный шанс на спасение.

– Помогите! Кто-нибудь! – завизжала я, несясь к выходу.

Но тут!.. Я надеялась, что преследователь начнет пробираться либо вперед, либо назад, стараясь успеть за мной, но он просто перескочил один ряд, другой и перекрыл последний путь к свободе.

Свет из коридора упал на лицо маньяка, искаженное кровожадной ухмылкой.

– Думала убежать? Как наивно, – захохотал он, демонстрируя остро заточенный нож, от лезвия которого, захлебываясь кровью, погибли все мои предшественницы.

Такого ужаса я не испытывала никогда.

Ледяной пот пропитал одежду, тело, скованное страхом, отказывалось повиноваться. Бежать – некуда, звать на помощь – некого.

Я рванулась, делая последнюю отчаянную попытку пробиться к спасительной двери. Некромант схватил меня за локоть, сдавил плоть до синяков, а отпустив, ударил наотмашь. Боль пронзила висок, переносицу, обожгла щеку – и я повалилась на пол.

Сидя на холодном паркете, широко распахнув испуганные глаза, я одними губами шептала, как молитву:

– Горан. Нет. Пожалуйста. Не надо, Горан…

Съежилась, когда лезвие зависло надо мной. Под ладонью ощутила холодок металла – заточка выскользнула из заднего кармана, когда я падала. Мысленно усмехнулась. Судьба. Одна я не умру – только за компанию.

Вскочила на ноги.

Огненная, безумная боль от холодного лезвия пронзила мне живот, а я вогнала заточку как можно выше, между ребрами. Надеюсь, задела либо сердечную сумку, либо крупную артерию.

Бах! Бах! Воздух прошили короткие громоподобные звуки, запахло порохом, и мой убийца начал оседать на пол, улыбаясь как-то грустно, с безысходностью, безумие накрывала пелена обреченности на смерть.

Раскачиваясь, я схватилась за живот, глядя перед собой. Лица расплывались из-за боли, но я видела еще одного Горана (как?!) и Леху.

Не удержалась и упала. Новый Горан кинулся ко мне, а Леха выстрелил в тело еще раз. Контрольный?

– Звоню в скорую! – Леха спрятал оружие и набрал три заветные цифры на телефоне.

– Не успеют, – одними губами ответила я. Понимала, что пробиты и кишечник, и фаллопиева труба.

Новый Горан побелел, но решимости его лицо не утратило.

– Эля, не говори. Береги силы.

Он провел рукой над моим животом, повернулся к Лехе:

– Она права, не успеют.

Горан опустился на колени рядом с моей головой.

– Не волнуйся, девочка моя, все будет хорошо.

Ощутила в ладони прохладный кругляш. Горан взял меня за запястья. Приблизил свои и мои руки к сердцу, которое вот-вот перестанет биться.

– Жми на кнопку! Жми!

И, не став дожидаться послушания, нажал на мой палец, высвобождая собранное мной с таким трудом и страданиями время мертвых. Только оно уже было не зеленым, а небесно-голубым.

«Преобразованное», – поняла я.

Яркая дымка выскользнула из стеклянной ловушки, закрутилась маленьким вихрем и пронзила сердце так ощутимо, что я невольно вскрикнула.

– А знаешь, умирать очень больно, – прошептала я Горану на ухо и попыталась улыбнуться.

***

– Когда она придет в себя?

– Уже скоро, – слышала я знакомые голоса, словно сквозь сон.

Тело переполняли энергия и сила, мышцы жаждали натяжения и движения, но, странное дело, слабость – столь незначительная, что впору принять ее за леность – не позволяла двинуть ни рукой, ни ногой, ни даже открыть глаза.

Сила – это что? Нерастраченный адреналин? Энергия двенадцати сворованных лет? Или все вместе? А слабость? О боже, меня убили! Нет, почти убили. Спасли перед самой смертью.

Я резко повернула голову и ощутила ноющую, начинающую пульсировать боль в затылке. Она нарастала, заполняя всю черепную коробку, будто в затылок методично вбивали кол.

– У-у-у! – услышала я свой слабый стон.

На лбу выступила испарина. Я завертела головой, но стало только хуже.

– Что происходит? – спросил испуганный голос. – Что-то пошло не так?

Это Леха?

Сухая, чуть шершавая ладонь отерла мне лоб.

– Все нормально. Ей что-то внушали. Жестко. Память старается восстановить реальные события.

– Эля, – сухая ладонь снова легла мне на лоб, – не сопротивляйся этому. Позволь памяти помочь тебе.

– А так всегда бывает после… ну, после этого… как его… если добавить время?

– Бывает, – нетерпеливо, но тихо ответил хрипловатый голос.

Это не может быть Горан – он же мертв!

Но он же меня спас!