����� 1

– Любовь – это четкое понимание и принятие факта, что с этим конкретным человеком будет лучше, чем без него. Остальное – гормоны.

– Это ты, – с облегчением выдохнула я, улыбаясь и опускаясь на подушки.

– Так! Я не понял! У вас что, роман?

Мы забылись. И забыли про Леху. Всего на несколько секунд, но этого хватило для разоблачения.

Парень вскочил с подоконника и сжал кулаки. Казалось, у него и ноздрей вот-вот пар пойдет, как у разгневанного молодого быка. И комично, и грустно.

Леха переводил полный ярости взгляд с меня на Государя и обратно, ожидая ответа.

Я открыла было рот сказать: «Был, но это в прошлом», – но Государь взял мою руку, коснулся подрагивающих пальцев губами и заявил:

– Да, как видишь.

– И ты, – губы Ярыгина брезгливо искривились, он указал на Судара, – с ним кувыркалась?

Горан крепче сжал мои костяшки, и я отчетливо услышала в голове его голос: «Не отвечай. И не сердись: он все равно бы узнал. Отойдет, одумается – помиритесь».

– Шлюха!

Леха пулей вылетел из зала и хлопнул дверью так, что штукатурка зашуршала, осыпаясь.

Я с осуждением глянула на Горана, высвободила руку.

– Ну зачем ты нас рассорил?

– Как бы тебе объяснить… – Горан опустил голову, но я со своих подушек прекрасно видела, что он улыбается. – Еще четверть века назад я был женат на его матери.

– Анастасии, – зачем-то уточнила я.

– Да. Встретил – влюбился – работа у обоих опасная, а я знал способ выжить – спасал ее не раз так же, как тебя сегодня. Но вот засада! Она безумно хотела ребенка, а я, как ты понимаешь, не мог дать его любимой женщине. Остался ли у Насти шанс зачать, не знал, но решил ее отпустить. Без упреков, ссор, ненависти. Я желал ей счастья и был недостаточно эгоистичен, чтобы удерживать. Не поверишь, иногда эгоизм приходит с годами. Она повстречала отца Игоря, долго пыталась забеременеть, почти отчаялась, но – о чудо! – получилось.

– Она же, как и ты, пользуется временем мертвых.

– Пользовалась. И ее история гораздо короче моей. Успела запрыгнуть в последний вагон, грубо говоря, потому и появился Алешка.

– Почему пользовалась? Почему сейчас не пользуется?

– Анастасия не хочет хоронить сына. Считает, что дети должны жить дольше родителей.

– Понятно. Анастасия – твоя бывшая жена, а Леха – кто-то вроде пасынка.

– Он мог бы быть моим сыном, – не без гордости возразил Горан.

Начинала злиться. До какой же степени нужно обожать женщину, чтобы ее сына от другого мужчины не ненавидеть, а по-своему даже любить. Вы прям не можете без сюрпризов, Георгий Царев.

– Но я веду не к этому. Четверть века назад Лешка увел у меня одну любимую женщину. Я не отдам ему другую.

От признания по телу прошла волна жара, сердце радостно подпрыгнуло и забилось быстрее, но, увы, я слишком сильно обожглась, чтобы наступить на те же грабли.

Хотела бы напомнить Горану еще одно его примечательное изречение, но это подождет. Сейчас не время для любовных драм. Пора выяснить правду.

Меня интересовали идеи Горана, детали расследования, роль Катерины и загадочное СМС от Лехи. Неужели сегодня я была приманкой ради успешного завершения операции? Гнев я пока приберегала. Навредить некромантам, лежа на матах без сил, – задача невыполнимая. Да и месть – блюдо, которое подают холодным, как учил Дюма-отец.

Рассказ Горана был длинным, подробным, и, дабы не запутать вас, иногда я буду передавать лишь суть, сухую выжимку, вдаваясь в детали, только когда это важно.

Странное поведение, беспокойство, отстраненность Государя сразу после второго убийства объяснялись легко и просто. Он гадал: совпадение ли, что две женщины, с которыми у него случились интрижки, попали под нож маньяка. Может, пора расстаться со мной, не подвергать опасности?

После – наши совместные выходные, заказ пиццы и визитер, увидевший мою косметичку. Я свято верила, что это Катерина. Оказалась неправа. Те минуты Горан позволил увидеть через призму своего сознания, как раньше блокадный Ленинград. Мы сцепили руки, я перенеслась в тело высшего некроманта и, признаться, была ошарашена.

Обнаженная девушка сидит на постели, прикрыв тонким одеялом пикантные манящие изгибы тела, болтает в воздухе худенькой ножкой с по-детски маленькой ступней и перебирает буклеты пиццерий. Волосы рассыпались по плечам, пальцы руки с небрежной сексуальностью теребят пухлую губу.

Девушка поднимает лицо и, видя, как на нее смотрят, отвечает робкой улыбкой.

Неужели это я? Даже в веселом расположении духа, бодрая и полная сил, с удачной укладкой я и вполовину не так хороша, как эта хрупкая нимфа, не подозревающая ни о своей трепетной сексуальности, ни о неповторимой женской манкости. Поистине, любовь – в глазах смотрящего. Теперь хотя бы ясно, почему Государь называл меня красивой: он действительно видит меня такой. Чтобы додумать личные мысли, слишком уж я отстранилась от сознания Горана. Некромант силой вернул меня.