����� 1

Я последовала совету. Позволила мыслям раствориться и уйти из головы, расслабила мозг, готовая принять любую информацию. И будто провалилась в сон, яркий, беспокойный, ощутимый каждой клеточкой. Звуки, запахи, цвета, чувства проступали все четче и четче, пробиваясь из глубин сознания на поверхность, превращая видения в явь.

Первое убийство. Я еще внизу, около университета, разговариваю с Ланой и девушкой-третьекурсницей.

– Где труп? Увезли уже? – я отцепила руки Ланы от своей куртки и взяла ее влажные от переживаний ладони в свои.

– Да нет, труповозка там стоит, – третьекурсница показала рукой на белый грузовик с маленьким красным крестом.

– А тело на лестничном пролете, между первым и вторым этажами, – добавила Лана.

– Кровищи – море! Ты бы видела! – восторженно перебила ее третьекурсница. – Там все: и полиция, и Государь, и его красавчик-аспирант.

Я оставила девчонок вместе переживать случившееся, а сама нырнула в здание университета.

Крови оказалось действительно много. Ни ноги полицейских, ни зевак не могли закрыть от постороннего взгляда это яркое свидетельство гибели человека.

И тут меня начала бить дрожь, ледяная капля пота сползла от груди к животу, пальцы задрожали – рядом маньяк. Это его первая жертва. Но он убьет еще и еще. Будущий серийник здесь, в толпе, среди полицейских, студентов и педагогов. Я завертела наливающейся свинцом головой, силясь обнаружить источник опасности и своего страха.

Нашла! Этого… этого не может быть! Невозможно!

Убийца стоял спиной ко всему сборищу, держался за перила и напоминал человека, страдающего морской болезнью во время качки.

Не-э-эт! Нет, он не страдает – он наслаждается. Он питается страхом, суетой, внутренней паникой и настороженностью людей. Он опьянен и счастлив, наблюдая за последствиями дела рук своих. Все боятся смерти. Но не догадываются, что он – Смерть и он – рядом.

Игорь Вильянов!

Я, словно сомнамбула, поднялась к нему, готовясь указать на аспиранта и закричать: «Он – убийца!» – но лучший ученик Государя меня опередил.

Пара ступеней вниз, пристальный взгляд в глаза. Я чувствую, как мозг будто сжимается от силков некромантского трюка, будто хочет вырваться, но я слабее.

– С этого момента и до конца своих дней будешь верить, что я не маньяк. В моем присутствии тебе спокойно, ты мне доверяешь. Поняла? Кивни!

Я послушно кивнула.

Вильянов торжествующе улыбнулся, потер ладонями лицо, сделал пару быстрых, но глубоких вдохов, повернулся и снова нырнул в толпу ловить кайф. А я стояла и недоумевала: если Игорю от вида крови дурно, как он к Государю в ученики пробился?

Темнота. Недолгая.

И снова мир наполняется запахами и красками, ужасом и болью.

– Попалась! Так и знал, что подстрахуешься, – услышала я над ухом знакомый тенор.

Лезвие обожгло запястье, ремешок лопнул – и браслет времени оказался у Вильянова в руках.

Я отскочила, обернулась и удостоверилась, что не схожу с ума.

Опять пара шагов – глаза в глаза – мозг сжимают силки внушения и следует команда:

– Ты смотришь на меня и видишь Горана Судара. Ты веришь, что тебя убьет Горан Судар. Поняла? Кивни!

Снова несколько мгновений темноты.

Я будто всплываю из глубин видений. Мысли возвращаются.

Так он встречал каждую жертву. Филигранная работа, ничего не скажешь. Если женщина вдруг вырвется, сумеет убежать, она будет кричать и доказывать, заламывая руки, что ее пытался лишить жизни Горан Судар.

Как же я не догадалась, что Вильянов из некромантов?! Внушение – их конек. Аспирант так заигрался, что подсказывал мне. Или проговаривался? Поведал, что мысли читает и…

– Работа у Судара еще ни одного некроманта не оставила равнодушным. Стоит предложить – любой рванет переводиться на черную магию, досдавать предметы, лишь бы работать с профессором.

– И были случаи?

– Даже не один.

***

Я боязливо дотянулась до своей смертельной раны. Ножа нет! И почему-то даже не больно. Открыла глаза. Стряхнула плед, задрала кофту. Вместо ножа – тонкий розоватый шов, будто несколько дней назад сделали операцию. От пореза на запястье остался всего-то бледный след. Тронула щеку, по которой ударил Игорь, – даже не припухла.

Я в физкультурном зале, лежу на матах, под пледом. Под головой чувствую подушки. Сидя на подоконнике, замер Леха. Смотрит на меня, затаив дыхание и распахнув глаза, будто я бабочка, которая только что выбралась из кокона.

Перевела взгляд на Горана. Изменился. Носогубные складки стали заметней, скулы жестче очертились, в смоле волос поблескивали серебристые нити. Тяжело ему дались месяцы расследования. Лет пять враз добавилось.

– С возвращением, Эля! Как ты себя…

– Докажи! – приподнялась я на локтях. – Докажи, что это ты!

– Не понял.

– Чего ты не понял? – пролепетала я и опустилась на подушки: голова поплыла от слабости. – Только что твой якобы двойник убивал меня. Я должна быть уверена.

– Хорошо. Но как доказать?

Я закрыла глаза, переводя дух и собираясь с мыслями. Опять приподнялась.

– Ты говорил мне, как понимаешь любовь. Вспоминай.

На лице Горана отразилось недоумение, но он с легкостью повторил фразу, сказанную еще зимой: